Карамзин иван 3 самодержавие. Нижний Новгород в период внутримосковской междоусобицы II четверти XV в. Новые титулы Ивана III

Оценка деятельности Ивана III Великого историками и современниками. и получил лучший ответ

Ответ от Judex[гуру]
Н. М. Карамзин ставит Ивана III на очень высокое место. По его мнению, это деятель не только русской, но и всемирной истории. Не обладая привлекательными свойствами Мономаха или Дмитрия Донского, он «стоит, как государь, на высшей ступени величия» . Его осторожность не может не пленить нас, иногда она кажется даже боязливостью и нерешительностью (поведение на реке Угре, в виду полчищ хана Ахмета) , но она подсказана благоразумием, благодаря ей «творение» Ивана приобрело надлежащую прочность, устойчивость и пережило его самого. Иван III оставил после себя «государство, удивительное пространством, сильное народами, еще сильнейшее духом правления» . Он создал нынешнюю Россию.
С. М. Соловьев: «Счастливый потомок целого ряда умных, трудолюбивых, бережливых предков, Иоанн III вступил на Московский престол, когда дело собирания Северо-Восточной Руси могло почитаться уже оконченным, старое здание было совершенно расшатано в своих основаниях, и нужен был последний, уже легкий удар, чтобы дорушить его. Пользуясь полученными от предков средствами, счастливым положением своим относительно соседних государств, он доканчивает старое и вместе с тем необходимо начинает новое. Это новое не есть следствие его одной деятельности; но Иоанну III принадлежит почетное место среди собирателей Русской земли, среди образователей Московского государства; Иоанну III принадлежит честь за то, что он умел пользоваться своими средствами и счастливыми обстоятельствами, в которых находился во все продолжение жизни. При пользовании своими средствами и своим положением Иоанн явился истым потомком Всеволода III и Калиты, истым князем северной Руси: расчетливость, медлительность, осторожность, сильное отвращение от мер решительных, которыми было можно много выиграть, но и потерять, и при этом стойкость в доведении до конца раз начатого, хладнокровие - вот отличительные черты деятельности Иоанна III».
Н. Н. Костомаров: «Это был человек крутого нрава, холодный, рассудительный, с черствым сердцем, властолюбивый, неуклонный в преследовании избранной цели, скрытый, чрезвычайно осторожный; во всех его действиях видна постепенность, даже медлительность; он не отличался ни отвагой, ни храбростью, зато умел превосходно пользоваться обстоятельствами; он никогда не увлекался, зато поступал решительно, когда видел, что дело созрело до того, что успех несомненен. Забирание земель и, возможно, прочное присоединение их к Московскому государству было заветной целью его политической деятельности; следуя в этом деле за своими прародителями, он превзошел всех их и оставил пример подражания потомкам на долгие времена» .
Д. И. Иловайский: «Иван III представляется нам основателем того истинно государственного строя, которому отныне подчинилась вся Русская земля и которым она обязана своим последующим величием. Суровый, деспотичный, крайне осторожный и вообще мало привлекательный характер этого первого московского царя, сложившийся еще под тяжелыми впечатлениями потерявших смысл княжеских междоусобиц и постыдного варварского ига, не может умалить его необычайный государственный ум и великие заслуги в глазах историка. И если от Владимира Святого до Петра I кто из русских государей достоин наименования Великого, то это именно Иван III».

Ответ от Lilya [активный]
Спасибо

Ответ от _Kenni58_ ------------ [новичек]
Он провозгласил себя самодержцем, приняв титул "государь всея Руси", так же он был первым представителем из династии Рюриковиче.
При Иване II в ходе формирования Русского единого государства власть великого князя московского стала значительно усиливаться. Великий князь опирался на служилых людей, раздавая им в качестве платы за службу земельные пожалования. С ростом числа поместий происходит ограничение крестьянской свободы, прикрепление крестьян к земле (Официально с 1497 года в Судебнике Ивана III)

Ответ от Никита панов [новичек]
Иван Грозный: личность и эпоха, а также окружающая атмосфера
Русский царь, правивший с 1547 года, был внуком Ивана Великого и сыном Василия Третьего. Мать его - принцесса монгольского происхождения. Когда Ивану было три года, его отец умер, а еще через пять лет скончалась мать (по некоторым данным, ее, возможно, отравили). Вокруг взрослеющего мальчика царила атмосфера постоянного соперничества и обмана. Молодежь страдает от плохого здоровья, жестокого обращения, манипулирования и отсутствия образования.

Проект восстановления Суздальско-Нижегородского княжества возник во время междоусобной войны князей московского дома в 1425-1453 гг. В Москве тогда по завещению отца сел на престол сын ВАсилия I - Василий II. Но его противником выступил родной дядя, любимый сын Дмитрия Донского – Юрий Звенигородский, Галицкий, углицкий. Ему трон должен был отходить по завещанию Дмитрия Донского. В 1433 и 1434 гг. Юрий захватывал Москву. Он умер в 1434 г. будучи великим московским князем. Двое из трех сыновей Юрия – Василий Косой и Дмитрий Шемяка, хоть и не имели никаких законных прав, стали оспаривать корону у Василия II.

Война сопровождалась жестокостями. Так Василий II ослепил боярина Всеволожского, который ушел на сторону его противников, а потом и захваченного в плен двоюродного брата – Василия Косого. Мстя за брата и собственные обиды, Дмитрий Шемяка ослепил самого Василия II (тот получил прозвище – Темный) и отнял у него московский престол.

В 1447 г. Дмитрий Шемяка заключил договор с князьями Василием и Федором Юрьевичами Шуйскими (потомками Василия Кирдяпы). Согласно этому договору Шуйские князья обязались поддерживать Дмитрия Шемяку в его домогательствах о великом княжении, а взамен получали восстановление своих суверенных прав на территории Суздальско-Нижегородского удела.

Все земельные сделки, заключенные в их «неверемя», признавались недействительными, в сношениях с Ордой князья получали полную самостоятельность. Однако этот договор остался только на бумаге.

При поддержке московских бояр и служилых людей, а так же тверского и можайского князя Василий Темный вернул себе великокняжеский престол. Дмитрий Шемяка продолжал воевать с ним, опираясь на свой удел в Галиче. Но в 1450 г. Шемяка потерпел сокрушительное поражение от Василия II Галич. Он бежал в Великий Новгород и в 1453 г. был там отравлен собственным поваром, как говорили, по научению московских людей.

Нижегородские «мятежники» оказались в безвыходном положении. Князь Василий Юрьевич вскоре умер, а князь Федор принес свои «вины» Василию II.

(По материалам работы С. Шокарева «Русские княжества в XIV-XV столетиях» )

Первое сентября. 2003. № 1-2.

Иоанн III принадлежит к числу весьма немногих государей, избираемых провидением решить надолго судьбу народов: он есть герой не только российской, но и всемирной истории. Иоанн явился на театре политическом в то время, когда новая государственная система вместе с новым могуществом государей возникала в целой Европе.

Власть королевская усилилась в Англии, во Франции. Испания, свободная от ига мавров, сделалась первостепенною державою. Соединение трех государств северных было предметом усилий короля датского. Кроме успехов власти монархической и разумной политики, век Иоаннов ознаменовался великими открытиями.Коломб открыл новый мир , родились новые связи между народами; одним словом, началась новая эпоха.

Россия около трех веков находилась вне круга европейской политической деятельности. Хотя ничто не делается вдруг; хотя достохвальные усилия князей московских, от Калиты до Василия Темного, многое приготовили для единовластия и нашего внутреннего могущества, но Россия при Иоанне III как бы вышла из сумрака теней, где еще не имела ни твердого образа, ни полного бытия государственного. Благотворная хитрость Калиты была хитростью умного слуги ханского. Великодушный Димитрий победил Мамая, но видел пепел столицы и раболепствовал Тохтамышу. Сын Донского еще искал милости в ханах, а внук испил всю чашу стыда на престоле, униженном его слабостью, быв невольником в самой Москве. Орда с Литвою, как две ужасные тени, заслоняли от нас мир и были единственным политическим горизонтом России.

Иоанн, рожденный и воспитанный данником степной Орды, сделался одним из знаменитейших государей в Европе; без учения, без наставлений, руководствуемый только природным умом, силою, хитростью восстановляя свободу и целость России, губя царство Батыево, тесня Литву, сокрушая вольность новгородскую, захватывая уделы, расширяя владения московские. Бракосочетанием с Софиею обратив внимание держав, разодрав завесу между Европой и нами, с любопытством обозревая престолы и царства, не хотя мешаться в дела чуждые. Следствием было то, что Россия, как держава независимая, величественно возвысила главу свою на пределах Азии и Европы, спокойная внутри, и не боясь врагов внешних.

Он был первым истинным самодержцем России, заставив благоговеть пред собою вельмож и народ. Все сделалось чином или милостью государевою. Пишут, что робкие женщины падали в обморок от гневного, пламенного взора Иоаннова, что вельможи трепетали на пирах во дворце, не смели шепнуть слова, когда государь, утомленный шумною беседою, разгоряченный вином, дремал по целым часам за обедом: все сидели в глубоком молчании, ожидая приказа веселить его и веселиться.

Иоанн как человек не имел любезных свойств ни Мономаха, ни Донского, но стоит как государь на вышней степени величия. Он казался иногда боязливым, нерешительным, ибо хотел всегда действовать осторожно. Сия осторожность есть благоразумие: оно не пленяет нас подобно великодушной смелости; но успехами медленными, как бы неполными, дает своим творениям прочность.

Что оставил миру Александр Македонский? Славу. Иоанн оставил государство удивительное пространством, сильное народами, еще сильнейшее духом правления. Россия Олегова, Владимирова, Ярославова погибла в нашествие монголов: Россия нынешняя образована Иоанном.

(Из «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина )

Карамзин являлся горячим сторонником монархии. Превращение европейских монархий в абсолютные считал крайне важным и положительным результатом поступательного человеческого развития.

Складывание единого государства в России совпало по времени со становлением централизованных государств в Западной Европе. Об этом и вспоминает Карамзин. В Англии после длительной междоусобной войны Алой и Белой розы к власти пришел Генрих VII Тюдор (1485-1509). С именем этого короля связывают обычно начало становления английского абсолютизма. Во Франции «аналогичным делом» был занят король Людовик XI (1461-1483). Ему удалось с помощью коварства, обманов, интриг и просто военной силы расправиться со своими противниками из числа феодальной знати. В Испании при короле Фердинанде и королеве Изабелле произошло объединение Арагона и Кастилии и на юге страны в 1492 г. был уничтожен Гренадский эмират, последнее на Иберийском полуострове государство сарацин (мусульман, которых в Испании еще называли маврами). Объединения Швеции, Норвегии и Дании под властью датского короля произошло в 1397 г., но в середине XV в. Швеция вышла из данной унии.

Н.М. Карамзин об Иване III и его времени

Имеется в виду открытие Колумбом, генуезцем, состоявшим на испанской службе, Америки в 1492 г.

Карамзин Н.М. История государства Российского. Кн. II. Т. 6. М., 1989. Стб. 210-216.

«Россия Олегова, Владимирова, Ярославова
погибла в нашествии монголов.
Россия нынешняя образована Иоанном».

Н.М. Карамзин об Иване III

27 марта - одна из самых судьбоносных дат в истории нашего Отечества. В этот день в 1462 году состоялось восшествие на престол Великого княжества Московского Ивана III Великого. Его длительное (до 1505 года) правление составило целую эпоху, основным содержанием которой стало создание российской империи или, как писал А.Тойнби, «русского универсального государства».

Исходные данные

…Прошло всего несколько лет после окончания длительной династической войны между потомками . Княжество было разорено как действиями соперников, так и татарскими набегами. Борьба велась с невиданной ранее ожесточённостью, о чём говорит ослепление отца Ивана, Василия II, его двоюродным братом.

К этому времени, кроме Московского княжества, на территории Северо-Восточной Руси существовало ещё несколько образований, имевших признаки государств: великие княжества Тверское и Рязанское, городские республики (с определённой натяжкой) Великого Новгорода и Пскова. Общерусский патриотизм был ещё очень слаб: жители Рязанского княжества ощущали себя прежде всего рязанцами и лишь потом русскими, такое чувство было и у тверичей, новгородцев и псковичей. По сути дела, единственным институтом, который объединял страну, была православная церковь, а точнее - Московская митрополия.

Однако успех Москвы в начатом потомками Даниила Александровича деле создания Русского централизованного государства был ещё далеко не предопределён (впрочем, как и объединение страны вообще).

Два Руси - два образа государства

На территории бывшей «империи Рюриковичей» существовал ещё один центр, предлагавший альтернативу московской инициативе, - Вильна, столица Великого княжества Литовского, уже поглотившего западно- и южнорусские земли.

Если московская модель объединения представляла собой централизованное государство с сильной властью правителя, то литовская являла федерацию со слабой центральной властью и сильной властью высшей аристократии в лице потомков литовского Гедемина и русского Рюрика при сохранении традиционного устройства княжеств и земель. В силу этого Вильна для русских князей, в том числе и «подручников» Даниловичей, могла быть более привлекательной, чем Москва. Но эта привлекательность отчасти компенсировалась тем, что в ВКЛ государственной религией был католицизм.

Кроме того, северо-восточные земли формально ещё оставались в зависимости от Большой Орды, хотя главную угрозу с Востока представляла не она, а возникшее на территории Волжской Булгарии Казанское ханство. И вот почему.

Большая Орда хана Ахмата состояла из тех татар, которые продолжали находиться в русле степной традиции. От них можно было ожидать набегов и требований уплаты дани, но их местом обитания оставалась степь, и желания жить в лесном регионе они не проявляли.

В противоположность Орде основатель Казанского ханства Улуг-Мохаммед обосновался среди лесов и полей, покорив местное земледельческое и ремесленное население, и в 1440 году захватил Нижний Новгород, который пытался удержать за собой. То есть эта группа татар сменила своё традиционное место обитания, и её целью в войне с русскими была не только дань, но и территории. Поэтому она и стала опаснее.

При соединении же усилий Вильны и Казани Северо-Восточной Руси угрожал раздел.

Имперское строительство

К 1505 году ситуация качественно изменилась. Она может быть охарактеризована словами Карла Маркса: «Изумлённая Европа, в начале правления Ивана едва знавшая о существовании Московии, стиснутой между татарами и литовцами, была ошеломлена внезапным появлением на её восточных границах огромной империи, и сам султан Баязид, перед которым Европа трепетала, впервые услышал высокомерные речи московита» .

За время с 1462 по 1505 год к Москве были присоединены Великий Новгород, Вятская земля, Великое княжество Тверское, половина Великого княжества Рязанского, половина княжества Ростовского (вторая половина уже была за Москвой), Брянская земля, часть Смоленской земли, княжества Новгород-Северское и Черниговское, «верховские земли» (мелкие княжества, расположенные в верховьях Оки). В результате последних трёх приобретений Московское государство вышло за пределы Северо-Восточной Руси и вошло на территорию древней «Русской земли». Граница была установлена примерно в 30 километрах от Киева.

Очень значимым стало то, что эти княжества добровольно перешли от ВКЛ под руку Москвы, что показало конец «виленской альтернативы». Северо-западная граница была «затверждена» сооружением на правом берегу Нарвы крепости Ивангород. Ливония через Дерптское епископство была поставлена в вассальную зависимость от Москвы. Впоследствии более чем 50-летняя невыплата дани дала формальный повод конфискации феода у не выполняющего свои обязанности вассала.

Большая Орда была разгромлена, хотя её остатки продолжали свою агонию еще в течение 20-30 лет. Над Казанским ханством установили московский протекторат (даже переписка между Казанью и Крымом шла через Москву, где дьяки проверяли ханские письма и лишь потом отправляли адресату).

Этими актами Москва заявила о себе как о наследнице Золотой Орды , т.е. предъявила свои евразийские претензии . Рать воевод Семёна Курбского и Фёдора Ушатого зимой 1499-1500 гг. перешла Северный Урал и вышла к низовьям Оби. Был сделан шаг к освоению Сибири.

Часть степной аристократии принесла татарскую воинскую удаль и верность слову на службу Москвы и делу строительства новой евразийской империи. Татарские полки участвовали во всех военных операциях Ивана III; царевич Данияр был одним из его лучших полководцев, а исход «стояния на Угре» в 1480 году решил рейд московско-татарской конницы под командованием князя Ноздреватого и царевича Нур-Даулет-Гирея. Считая себя защитником веры, Иван в то же время никогда не требовал от служилых татар перехода в православие, придерживаясь традиции евразийской религиозной терпимости.

В то же время, строя здание империи, Иван Васильевич прохладно относился к попыткам втянуть себя в споры о византийском наследстве, делавшиеся Западом и мотивированные его женитьбой в 1472 году на племяннице последнего византийского императора Зое (Софье Фоминичне) Палеолог.

Так, предлагая Москве поучаствовать в антитурецкой лиге, сенат Венеции соблазнял: «Восточная империя, захваченная оттоманами, должна, за прекращением императорского рода в мужском колене, принадлежать вашей сиятельной власти в силу вашего благополучного брака» . Иван поблагодарил сенат за столь интересное предложение, но отказался - война с Турцией Москве была не нужна.

Политический почерк

Анализируя его политическую деятельность, поражаешься целеустремленности, упорству и ювелирной выверенности действий по достижению поставленной цели. Возьмём для примера поход на Новгород в 1471 году, «стояние на Угре» в 1480 году и присоединение Твери в 1485 году.

В 1470 году Новгород пригласил в себе литовского князя Михаила Олельковича - жест явно антимосковский. Хотя литовец через несколько месяцев и покинул Новгород, не поладив с боярами, но создался опасный прецедент, который нельзя было оставить безнаказанным. Иван придал карательному походу на северный город характер общерусского религиозного мероприятия. Летописец прямо писал, что москвичи шли на Новгород «не яко на христиан, но яко на язычник и на отступник православия». Разбив новгородцев на Шелони, Иван занял город. Поскольку решение о приглашении литовского князя принималось коллегиально боярами, то и наказание было коллективным: на город был наложен крупный штраф, четверо посадников казнены, ещё четверо отправлено в Коломну на заточение, «средних» людей наказали деньгами, «мелких» отпустили просто так. В результате прежнее единство новгородцев оказалось расколото, промосковская партия усилилась.

Хан Ахмат летом 1480 года подошёл с большим войском к реке Угре и стал там лагерем в ожидании подхода своего союзника - короля Польши и великого князя Литвы Казимира. Иван верно оценил обстановку и организовал удар на Литву со стороны крымского хана. Кроме того, с помощью Москвы возникло брожение среди православных литовско-русских князей. Ахмат напрасно ждал союзника в течение нескольких месяцев; его люди и их кони оголодали. Тем временем в рейд на улус Ахмата была брошена московско-татарская конница. Ордынцы начали отступление, которое под давлением другого московско-татарского отряда превратилось в бегство. Наши потери за всю более чем шестимесячную кампанию были минимальны.

Если по отношению в Новгороду Иван применил коллективные репрессии, то с Тверью он поступил по-иному. В 1485 году великий князь Тверской Михаил Борисович в нарушение действовавшего московско-тверского договора «уставил ряд» с Казимиром. Об этом «известно учинилось» на Москве. Иван Третий объявил тверского князя изменником и двинул на Тверь войска. Бояре стали переходить на сторону сильнейшего, но купеческо-ремесленная братия («чёрные сотни») решила защищать свой город. Однако на третий день осады защитники крепости обнаружили, что их князь бежал. Тогда горожане открыли ворота. Иван вошёл в город только с небольшой охраной. Репрессий против горожан не последовало: они выполняли свой долг перед князем, а измена Москве - его личная вина.

В определении судьбы Твери Иван проявил как дальновидность, так и уважение к былому сопернику Москвы: княжение сохранилось, но тверским князем стал наследник московского трона - великий князь Иван Молодой, сын Ивана III от первого брака. Это решение было положительно встречено тверичами, тем более что мать нового князя была сестрой бежавшего Михаила. А о последнем правителе независимой Твери местный летописец грустно написал: «Князь Михаил Борисович. Играл на луде. Предал Тверь. Бежал в Литву». Добавлю, что в похожей ситуации с Уэльсом так же поступили и англичане. И до сих пор наследник английского трона носит титул принца Уэльского.

Иван Третий был современником Людовика XI и Фердинанда Арагонского. Все трое делали одно и то же дело: объединяли свою страну (Россию, Францию и Испанию соответственно), используя при этом разные методы и средства (от кнута до пряника). Иван решал наиболее трудную задачу, и полученные им результаты были весомее. К тому же в нём не было ни жестокости Людовика, ни религиозного фанатизма Фердинанда. Однако оценки, данной Ивану Третьему Пушкиным («смиритель бурь, разумный самодержец») явно недостаточно. Он - гениальный политик, эталон государя.

Иван Васильевич

Каким он был человеком?

Сохранился портрет Ивана. Есть описание его внешности, оставленное венецианцем Контарини: высокий, худощавый, красивый мужчина, внушающий симпатию.

С представлением о его характере сложнее. По мужской и женской линии Иван имел двух великих дедов: Дмитрия Донского и Витовта Литовского. Оба были воинами, лично вели войска, принимали участие в битвах. Иван III, судя по всему, никогда не обнажал меч в бою. Более того, он осуществлял только стратегическое руководство, предоставляя решение оперативно-тактических вопросов своим полководцам, т.е. представлял собой тип государственного деятеля, правителя, но не воина, витязя.

Г.В. Вернадский считал, что если судить по внешности, то Иван Васильевич более походил на своего литовского предка (Дмитрий Донской был склонен к полноте, «дороден бысть») а, следовательно, стоит ожидать, что и характер унаследовал его же. Суждение не безупречное, но мы знаем, что Иван был сдержанным, закрытым человеком, проявлявшим мало эмоций как в гневе, так и в радости, любившим свою первую жену и уважавшим вторую, был жёстким, порой и жестоким, но эта жестокость была не природная, как, допустим, у , а необходимая по тому времени жестокость правителя.

Иван III, я думаю, был наиболее крупным государственным деятелем России за последние 550 лет нашей истории. Вниманием историков он, на первый взгляд, не очень обижен, но в массовом сознании его затмили мифы Ивана Грозного и Петра Великого. Почему так произошло?

Вполне возможно, из-за того, что Иван III Великий не совершал каких-то ярких поступков в виде казни собственного сына или публичного покаяния за свои грехи; он только исполнял свой многотрудный долг правителя, исполнял гениально, а, как известно, «всё гениальное - просто». Вот эта кажущаяся простота и вводила в заблуждение как современников, так и потомков. К тому же, по мнению наиболее продвинутых лиц, он совершил непростительную ошибку, лишив вечевой свободы Новгород. Видимо, они полагали и полагают, что Иван должен был распространить вечевой порядок на Москву.

Об Иване III можно писать ещё очень много: о его административной деятельности (создание приказов, Судебника 1497 года), о градостроительной (сооружение Кремля, Благовещенского собора, Грановитой палаты, церквей и крепостей), о борьбе с антисистемой в виде ереси «жидовствующих», о его семейный проблемах и т.д. Я же хотел только написать панегирик (похвальное слово) политику…

Торжественным хвалебным словом Карамзин об иване 3 начинает с 6-го тома «Истории…». Карамзин сравнивает Ивана с Петром 1, восхваляя национальный характер политики первого.

Учредил Единовластие, первый истинный Самодержец России, заставил благоговеть пред собою Вельмож и народ, восхищая милостию, ужасая гневом, отменив частные права, несогласные с полновластием Венценосца.

Иоанн в 1480 году имел уже 19 Бояр и 9 Окольничих, а в 1495 и 1496 годах учредил сан Государственного Казначея, Постельничего, Ясельничего, Конюшего. Председательствуя на Соборах Церковных, Иоанн всенародно являл себя Главою Духовенства. Разгадав тайны Самодержавия, сделался как бы земным Богом для России (внешне показывал своё отличие, хотел всеми наружными способами возвышаться пред людьми, любил пышные празднества и тд). Ему первому дали в России имя Грозного, но в похвальном смысле: грозного для врагов и строптивых ослушников. Все трепетали перед его взором, даже женщины падали в обморок.

Иоанн как человек не имел любезных свойств ни Мономаха, ни Донского, но стоит как Государь на вышней степени величия. Он казался иногда боязливым, нерешительным, ибо хотел всегда действовать осторожно. Сия

осторожность есть вообще благоразумие, оно не пленяет нас подобно великодушной смелости, но успехами медленными, как бы неполными дает своим творениям прочность. Донской оставил после себя славу, а Иван – Государство.

Россия нынешняя образована Иоанном, а великие Державы образуются не механическим слеплением частей, как тела минеральные, но превосходным умом Державных.

Вопрос 41. Сравните характеристику Ивана 3 у Карамзина и Соловьева.

Карамзин Соловьев

Иван оставил после себя нынешнее государство. Истинный Самодержец России. Разгадал тайну самодержавия, земной Бог для России. Как государь стоит выше своих предшественников, выше Донского, Калиты и тд. - Он казался иногда боязливым, нерешительным, ибо хотел всегда действовать осторожно. Сия осторожность есть вообще благоразумие, оно не пленяет нас подобно великодушной смелости, но успехами медленными, как бы неполными дает своим творениямпрочность.

Правление Ивана это всего лишь следствия собрания Русской земли около Москвы. Иван воспользовался полученными от предков средствами, пользуясь счастливым положением своим относительно соседних государств, доканчивает старое и вместе с тем необходимо начинает новое. Иван один из почетных собирателей русских земель, но не единственный. Он умело воспользовался средствами и обстоятельствами, доставшиеся ему от предков. Он не стоит выше предшественников. - Расчетливость, медленность, осторожность, сильное отвращение от мер решительных, которыми было можно много выиграть, но и потерять, и при этом стойкость в доведении до конца раз начатого, хладнокровие.

Вопрос №2:

Русское летописание XII- XIII ВВ.

Летописи 8 столетий являлись идеологическим стержнем, соединяющим прошлое настоящее, поддерживающим идею единства народа и государственности- от легендарных Кия, Щека и Хорива и полулегендарных Рюрика с братьями до Московского царства XVI- XVII ВВ. Древо летописания ветвилось по городам и землям; честолюбие и тещеславие отдельных правителей силой врывалось на пергаменные листы, вытесняя суетным и проходящим нечто вечное, ценное для всего народа. летописцы и переписчики на свой вкус переписывали историю, устраняя одни белые пятна и создавая другие. Целые ветви летописей исчезли в результате внешних набегов и завоеваний и внутренних усобиц. Летописями подробно посвятил свою деятельность А. Шхматов и обосновал историко- сравнительный метод.

В большинстве летописных сводов XV- XVI ВВ. в основании лежит «Повесть временных лет» и именно этот факт побуждал воспринимать «ПВЛ» как первоначальное сочинение, принадлежавшее одному автору. Чаще называлось имя Нестора, явившегося особым примером ученого монашества, своеобразного синтеза знания и веры. «ПВЛ» датируется вторым десятилетием XII века.

В заголовке сочинения обозначены три вопроса: «Откуду есть пошла Русская земля», «Кто в ней начал первее княжити», «Откуду Русская земля стала есть». А ответы оказываются существенно разными.

В «ПВЛ» воспроизводятся две версии начала Руси: миграция славян и руси с верховьев Дуная из Норика по традиционному Дунайско- Днепровскому пути, и миграция славян, варягов и Руси по Волго – Балтийскому пути.

Варяги: как все населении от Дании до Волжской Болгарии; как одно племя наряду с другими прибалтийскими; как совокупность прибалтийских племен.

Различно решается вопрос о происхождении династии. Нестор полемизировал с теми, кто не признавал княжеского достоинства Кия, в Новгороде княжескую династию вели либо от Игоря, либо от Рюрика, причем впервые это имя носил правнук Ярослава Мудрого Рюрик Ростиславич (вторая половина XI В).

Внутренне противоречив рассказ о крещении Владимира. летописец, обрабатывавший разные материалы знал более трех версий.

Летописная статья 1015 года, рассказывающая о гибели Бориса и Глеба, является соединением текстов «Сказания о Борисе и Глебе» сонаха Иакова и «Слова о том, како крестися Владимир возьмя Корсунь» и работа самого летописца предстает как именно соединение разных источников, включение в летописные своды самостоятельных памятников. Традиционно три летописи признаются за основные при обращении к событиям IX – XIII ВВ: Лаврентьевская, Ипатьевская и Новгородская Первая. Именно их привлекали для восстановления ранних этапов летописания, выявления первоначальных редакций «ПВЛ» и предшествовавших ей летописных памятников. Реконструкция раннего новогородского летописания по старшим спискам новгородских летописей привела некоторых авторов к выводу, что новгородского летописания вообще не было в XI веке. В новогородской Первой летописи даже новгородские известия даны в киевской редакции, то есть в редакции «ПВЛ», доведенной до 1115 год. Также были печерский

«начальный свод 1095 года» и «Древнейший свод 1039 года», дошедшие в печерской редакции 70-х ГГ. XI В. По Шахматову получалось, что почти все летописание велось в Киево- Печерском монастыре, но в летописях и во внелетописных памятниках сама история этого монастыря представлена со значительными разночтениями.

Протограф- оригинал, с которого переписывалась рукопись летописей.

В Переяславле Русском со второго десятилетия XII века велись и собственные летописные записи. Но здесь летописцы не претендовали на особое положение, поскольку земля не претендовала на политическое лидерство. Киев, Переяславль, Галицкая земля, Ростов, Новгород- это центры, участие которых в идейной борьбе просматривается по источникам. Другим, в частности, Смоленску, Полоцку, Чернигову повезло меньше.

Летописью XIII В. Является «повесть о разорении Рязани Батыем».

В XIV летописание продолжается в Новгороде, зарождается в Твери и Москве. Но древнейший текст Тверской летописи – Рогожский летописец, сохранившийся в списке середины XV В; оставляет впечатление подготовительных материалов для составления свода.

Вопрос №24:

А.С. Лаппо – Данилевский.

Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863-1919)

А.С. Лаппо-Данилевский родился 15 (27) января 1863 г. в селе Удачное Верхнеднепровского уезда Екатеринославской губернии в дворянской семье. Мать - Наталья Федоровна, урожденная Чуйкевич, была из дворян той же губернии. Отец историка - Сергей Александрович несколько трехлетий служил уездным и губернским предводителем дворянства, в 1872-1886 гг. был губернатором в Симферополе. Блестящее домашнее образование было получено будущим историком в дворянской усадьбе. Там же был выработан «ряд типичных духовных и бытовых навыков» (воспитанность, благообразность, знание языков, блестящая игра на фортепиано), которые отмечали современники. В домашней усадьбе оформились и «основные стихии» личности Лаппо-Данилевского: постоянный научный интерес, любовь к природе и музыке. «Впечатление повышенной родовой и органической культурности, углубленной и утонченной в личном складе его духовной жизни и бытовой обстановки, давалось сразу при первых встречах с ним и только нарастало при дальнейшем общении» - так понимал внимательно наблюдавший личность Лаппо-Данилевского Пресняков, настойчиво подчеркивавший связь среды, традиций и мировоззрения историка. Именно Преснякову принадлежат слова об учителе: «Глубоко и неустранимо заложены были в его настроении начала религиозности, не внешней, поверхностной, основанной на привычке к формам традиционной церковности, а глубокой и личной, соединенной с неослабным стремлением озарить повседневность образом высшего, вечного, стать под покровительство абсолютного начала».

Область философского образования открыла Лаппо-Данилевскому «История философии» Льюиса, ставшая исходной точкой в знакомстве с философскими системами и проблемами для многих молодых сверстников. В гимназии и университете Лаппо-Данилевский вдумчиво изучал древнегреческую философию, труды Платона и Аристотеля, французских мыслителей XVIII в., И.

Канта. Большое влияние на Лаппо-Данилевского оказал Н.К. Михайловский. Его настольными книгами были «История Греции» Дж. Грота, «Первобытная культура» Э. Тейлора. Он прекрасно знал труды Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского.

Лаппо-Данилевский, пережив увлечение позитивизмом (трудами Конта и Милля) и выйдя за его теоретические и идеологические рамки (большое влияние в 1890-е гг. оказали на него работы немецких философов-неокантианцев В. Виндельбанда (1848-1915) и Г. Риккерта (1863-1936), написал статью в сборник «Проблемы идеализма» «Основные принципы социологической доктрины О. Конта» (1902). Лаппо-Данилевский становится признанным авторитетом в среде русских неокантианцев. В литературе можно встретить и иное мнение, о том, что историк придерживался позитивистских принципов теории исторического исследования вплоть до революции 1905 г., высказанное А.Н. Нечухриным и С. П. Рамазановым. Представляется все же, что к этому времени Лаппо-Данилевский перерос наследие позитивизма, вобрав в себя то созидательное, что он давал в понимании источника. Несомненно, что философские взгляды историка претерпевают серьезную эволюцию.

Внешне жизнь Лаппо-Данилевского шла спокойно. В 1882 г. он окончил Симферопольскую гимназию с золотой медалью и поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета (1882-1886), с которым была связана его дальнейшая судьба. Но среди наставников, а ими были: К.Н. Бестужев-Рюмин, В.Г. Васильевский, А.Н. Веселовский, Е.Е. Замысловский, В.И. Сергеевич - он не нашел своего единственного Учителя.

А.С. Лаппо-Данилевского отличала «ученость», серьезность, трудолюбие. В совокупности с особенностями характера и присущей ему сдержанностью все это вело к тому, что Лаппо-Данилевский держался отдельно и занимал в Петербургском университете особое место. Тем не менее историки проследили принципиальные историографические влияния на формирование концепции Лаппо-Данилевского, выделили труды историко-юридической школы (А.Д. Градовского, Б.Н. Чичерина).

Трагичной и символичной была кончина Лаппо-Данилевского 7 февраля 1919г. Он умер от заражения, возникшего в результате огромного нарыва на ноге. Современники восприняли его смерть как трагедию, соответствующую историческому моменту. Сам Лаппо-Данилевский в течение последнего года жизни мучительно переживал распад культуры и беды, обрушившиеся на науку, которой и только для которой он и жил.

Лаппо- Данилевский в 33 года становится академиком. Его курсовая носит название «Скифские курганы», которая переведена на иностранные языки. Его работу «Организация прямого налогообложения в Московском государстве» оценивал П.Н. Милюков. Вместо рецензии получилась отдоельно опубликованная монография. Также А.С. Лаппо – Данилевский опубликовал работу под названием «Методология истории» и добился введения данного курса в университеты.

Он считал, что различные новые культурные веяния адаптировались на территории Украины, а затем постепенно проникали на территорию центральной России, московские земли. Высказывает теорию факторов, по которой сосуществуют несколько решающих факторов и в определенную эпоху какой- нибудь из них является главенствующим. При разрушении родовых отношений возникают не общественные союзы, а государство. В середине XVIII В. Наступают идеи личности и

государства. Также есть понятие про полицейское государство, но я тут не нашла. Пожалуйста, прочтите и добавьте там себе.

Вопрос № 29:

Оценка татаро- монгольского ига у Карамзина.

Таким же образом татарское завоевание превратилось в источник возрождения русского единодержавия, в спасительную силу русской истории. «Нашествие Батыево ниспровергло Россию... Дальнейшее наблюдение открывает и в самом зле причину блага, и в самом разрушении пользу целости». Внутреннее развитие страны вело ее к политической гибели: «Могло пройти еще сто лет и более в княжеских междоусобиях: чем заключались бы оные? Вероятно, погибелию нашего отечества... Москва же обязана своим величием ханам»

Негативные последствия татаро-монгольского ига.

1. Падение нравов.

2. Отстаивание в искусстве.

3. Ссудные казни

4. Перестало собираться вече.

5. Разрыв связи с Западной Европой.

Положительные качества.

1. Обогатило науку

2. рождение самодержавия

3. возвышение духовенства

4. объединение Руси

5. развитие торговли

Вопрос № 34:

Эпоха Грозного. Соловьев.

Ребёнок родился с блестящими дарованиями; быть может он родился восприимчивым, легко увлекавшегося, страстного природою, но без сомнения, эта восприимчивость, страстность раздражитель – т.к. были развиты до внешней степени воспитанием, обстоятельствами детства его. На момент смерти матери он был окружён людьми, которые заботились о собственных выгодах, среди полит-их стремлений людей окружавших его. Иоанн был совершенно предоставлен самому себе, своему собственному эгоизму. Иоанн привык не обращать внимания на интересы других, привык не уважать человеческого достоинства, не уважать жизни людей. Молодого князя оскорбили, оскорбили память родителей, умертвляя людей которыми он дорожил, и был привязан. И не слушали его приказаний. В период его правления были: Поход на Казань 1552, нашествие Крымского хана, покорение Астрахани и.т.д. Он был высокого роста, хорошо сложен, грудью (полон), глаза у него были маленькие и живые, нос выгнутый, усы длинные. Имел обширную память, обнаруживал большую деятельность, сам рассматривал все просьбы. Любил монастырскую жизнь.

Константин Рыжов - Иван III

Брокгауз-Ефрон - Иван III

С. Ф. Платонов - Иван III

В. О. Ключевский - Иван III

Иван III и объединение России. Походы на Новгород. Битва на реке Шелони 1471. Брак Ивана III с Софьей Палеолог. Укрепление самодержавия. Поход на Новгород 1477-1478. Присоединение Новгорода к Москве. Конец новгородского веча. Заговор в Новгороде 1479. Переселения новгородцев. Аристотель Фиораванти. Поход хана Ахмата. Стояние на Угре 1480. Вассиан Ростовский. Конец ордынского ига. Присоединение Твери к Москве 1485. Присоединение Вятки к Москве 1489. Союз Ивана III с крымским ханом Менгли-Гиреем. Войны с Литвой. Переход Верховских и Северских княжеств к Москве.

Желая узаконить новый порядок престолонаследия и отнять у враждебных князей всякий предлог к смуте, Василий II еще при жизни своей назвал Ивана великим князем. Все грамоты писались от имени двух великих князей. К 1462 году, когда умер Василий, 22-летний Иван был уже человек много повидавший, со сложившимся характером, готовый к решению трудных государственных вопросов. Он имел крутой нрав и холодное сердце, отличался рассудительностью, властолюбием и умением неуклонно идти к избранной цели.

Иван III на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

В 1463 году под нажимом из Москвы уступили свою вотчину ярославские князья. Вслед за тем Иван III начал решительную борьбу с Новгородом . Здесь издавна ненавидели Москву, но самостоятельно вступать в войну с Москвой считали опасным. Поэтому новгородцы прибегли к последнему средству - пригласили на княжение литовского князя Михаила Олельковича. Вместе с тем заключен был и договор с королем Казимиром, по которому Новгород поступал под его верховную власть, отступался от Москвы, а Казимир обязывался охранять его от нападений великого князя. Узнав об этом, Иван III отправил в Новгород послов с кроткими, но твердыми речами. Послы напоминали, что Новгород - отчина Ивана, и он не требует от него больше того, что требовали его предки.

Новгородцы выгнали московских послов с бесчестием. Таким образом надо было начинать войну. 13 июля 1471 года на берегу реки Шелони новгородцы были разбиты наголову. Иван III, прибывший уже после битвы с главным войском, двинулся добывать Новгород оружием. Между тем из Литвы не было никакой помощи. Народ в Новгороде заволновался и отправил своего архиепископа просить у великого князя пощады. Как бы снисходя усиленному заступничеству за виновных митрополита, своих братьев и бояр, великий князь объявил новгородцам свое милосердие: "Отдаю нелюбие свое, унимаю меч и грозу в земле новгородской и отпускаю полон без окупа". Заключили договор: Новгород отрекся от связи с литовским государем, уступил великому князю часть Двинской земли и обязался уплатить "копейное" (контрибуцию). Во всем остальном договор этот был повторением того, какой заключили при Василии II.

В 1467 году великий князь овдовел, а два года спустя начал свататься за племянницу последнего византийского императора, царевну Софью Фоминичну Палеолог. Переговоры тянулись три года. 12 ноября 1472 года невеста наконец приехала в Москву. Свадьба состоялась в тот же день. Брак Московского государя с Греческой царевной был важным событием русской истории. Он открыл путь связям Московской Руси с Западом. С другой стороны, вместе с Софьей при московском дворе утвердились некоторые порядки и обычаи византийского двора. Церемониал стал величественнее и торжественнее. Сам великий князь возвысился в глазах современников. Они заметили, что Иван III после брака на племяннице императора византийского явился самовластным государем на московском великокняжеском столе; он первый получил прозвание Грозного, потому что был для князей дружины монархом, требующим беспрекословного повиновения и строго карающим за ослушание.

Он возвысился до царственной недосягаемой высоты, перед которою боярин, князь и потомок Рюрика и Гедимина должны были благоговейно преклониться наравне с последними из подданных; по первому мановению грозного Ивана головы крамольных князей и бояр ложились на плаху. Именно в то время Иван III стал внушать страх одним своим видом. Женщины, говорят современники, падали в обморок от его гневного взгляда. Придворные, со страхом за свою жизнь, должны были в часы досуга забавлять его, а когда он, сидя в креслах, предавался дремоте, они неподвижно стояли вокруг, не смея кашлянуть или сделать неосторожное движение, чтобы не разбудить его. Современники и ближайшие потомки приписали эту перемену внушениям Софии, и мы не имеем права отвергать их свидетельства. Герберштейн, бывший в Москве в княжение сына Софии, говорил о ней: "Это была женщина необыкновенно хитрая, по ее внушению, великий князь сделал многое".

Софья Палеолог. Реконструкция по черепу С. А. Никитина

Прежде всего продолжилось собирание Русской земли. В 1474 году Иван III выкупил у ростовских князей оставшуюся еще у них половину Ростовского княжества. Но гораздо более важным событием было окончательное покорение Новгорода. В 1477 году в Москву приехали два представителя новгородского веча - подвойский Назар и дьяк Захар. В своей челобитной они назвали Ивана III и его сына государями, тогда как прежде все новгородцы именовали их господами. Великий князь ухватился за это и 24 апреля отправил своих послов спросить: какого государства хочет Великий Новгород? Новгородцы на вече отвечали, что не называли великого князя государем и не посылали к нему послов говорить о каком-то новом государстве, весь Новгород, напротив, хочет, чтобы все оставалось без перемены, по старине. Иван III пришел к митрополиту с вестью о клятвопреступлении новгородцев: "Я не хотел у них государства, сами с тем присылали, а теперь запираются и нас во лжи обвиняют". Тоже объявил матери, братьям, боярам, воеводам и, по общему благословению и совету, вооружился на новгородцев. Московские отряды были распущены по всей новгородской земле от Заволочья до Наровы и должны были жечь людские поселения и истреблять жителей. Для защиты своей свободы у новгородцев не было ни материальных средств, ни нравственной силы. Они отправили владыку с послами просить у великого князя мира и правды.

Послы встретили великого князя в Сытынском погосте, близ Ильменя. Великий князь не принял их, а велел своим боярам представить им на вид вину Великого Новгорода. В заключение бояре сказали: "Если Новгород хочет бить челом, то он знает, как ему бить челом". Вслед за тем великий князь переправился через Ильмень и стал за три версты от Новгорода. Новгородцы еще раз отправили своих послов к Ивану, но московские бояре, как и прежде, не допустили их до великого князя, произнеся все те же загадочные слова: "Если Новгород хочет бить челом, то он знает, как ему бить челом". Московские войска захватили новгородские монастыри, окружили весь город; Новгород оказался замкнутым со всех сторон. Опять отправился владыка с послами. Великий князь и на этот раз не допустил их к себе, но бояре его объявили теперь напрямик: "Вече и колоколу не быть, посаднику не быть, государство Новгородское держать великому князю точно так же, как он держит государство в Низовой земле, а управлять в Новгороде его наместникам". За это их обнадеживали тем, что великий князь не станет отнимать у бояр землю и не будет выводить жителей из Новгородской земли.

Шесть дней прошло в волнении. Новгородские бояре, ради сохранения своих вотчин, решились пожертвовать свободой; народ не в силах был защищаться с оружием. Владыка с послами снова приехал в стан великого князя и объявил, что Новгород соглашается на все условия. Послы предложили написать договор и утвердить его с обеих сторон крестным целованием. Но им отвечали, что ни великий князь, ни его бояре, ни наместники креста целовать не будут. Послов задержали, осада продолжались. Наконец в январе 1478 года, когда горожане стали жестоко страдать от голода, Иван потребовал, чтобы ему отдали половину владычных и монастырских волостей и все новоторжские волости, чьи бы они не были. Новгород на все согласился. 15 января все горожане были приведены к присяге на полное повиновение великому князю. Вечевой колокол был снят и отправлен в Москву.

Марфа Посадница (Борецкая). Уничтожение новгородского веча. Художник К. Лебедев, 1889

В марте 1478 года Иван III возвратился в Москву, благополучно завершив все дело. Но уже осенью 1479 года ему дали знать, что многие новгородцы пересылаются с Казимиром, зовут его к себе, и король обещает явиться с полками, причем сносится с Ахматом, ханом Золотой Орды, и зовет его на Москву. К заговору оказались причастны братья Ивана. Положение было нешуточным, и, вопреки своему обычаю, Иван III стал действовать быстро и решительно. Он утаил свое настоящее намерение и пустил слух, будто идет на немцев, нападавших тогда на Псков; даже сын его не знал истинной цели похода. Новгородцы между тем, понадеявшись на помощь Казимира, прогнали великокняжеских наместников, возобновили вечевой порядок, избирали посадника и тысяцкого. Великий князь подошел к городу с итальянским архитектором и инженером Аристотелем Фиораванти который поставил против Новгорода пушки: его пушки стреляли метко. Тем временем великокняжеская рать захватила посады, и Новгород очутился в осаде. В городе начались беспорядки. Многие сообразили, что нет надежды на защиту, и поспешили заранее в стан великого князя. Руководители заговора, будучи не в силах обороняться, послали к Ивану просить "спаса", то есть грамоты на свободный проезд для переговоров. "Я вам спас, - отвечал великий князь, - я спас невинным; я государь вам, отворите ворота, войду - никого невинного не оскорблю". Народ отворил ворота Иван вошел в храм св. Софии, молился потом поселился в доме новоизбранного посадника Ефрема Медведева.

Тем временем доносчики представили Ивану список главных заговорщиков. По этому списку он приказал схватить и пытать пятьдесят человек. Под пытками те показали, что владыка был с ними в соумышлении, владыку схватили 19 января 1480 году и без церковного суда отвезли в Москву, где заточили в Чудовом монастыре. Архиепископская казна досталась государю. Обвиненные наговорили ни других, и так было схвачено еще сто человек. Их пытали, а потом всех казнили. Имущество казненных описано было на государя. Вслед за тем более тысячи семей купеческих и детей боярских было выслано и поселено в Переяславле, Владимире, Юрьеве, Муроме, Ростове, Костроме, Нижнем Новгороде. Через несколько дней после того московское войско погнало более семи тысяч семей из Новгорода в Московскую землю. Все недвижимое и движимое имущество переселенных сделалось достоянием великого князя. Многие из сосланных умерли по дороге, так как их погнали зимой, не дав собраться; оставшихся в живых расселили по разным посадам и городам: новгородским детям боярским давали поместья, а вместо них поселяли в Новгородскую землю москвичей. Точно так же вместо купцов, сосланных в Московскую землю, отправили других из Москвы в Новгород.

Н. Шустов. Иван III топчет ханскую басму

Расправившись с Новгородом, Иван III поспешил в Москву; приходили вести, что на него двигается хан Большой Орды, Ахмат. Фактически Русь была независима от Орды уже много лет, но формально верховная власть принадлежала ордынским ханам. Русь крепла - Орда слабела, но продолжала оставаться грозной силой. В 1480 году хан Ахмат, узнав о восстании братьев великого князя и согласившись действовать заодно с Казимиром Литовским, выступил на Москву. Получив весть о движении Ахмата, Иван III выслал полки на Оку, а сам поехал в Коломну. Но хан, видя, что по Оке расставлены сильные полки, взял направление к западу, к литовской земле, чтоб проникнуть в Московские владения через Угру; тогда Иван велел сыну Ивану и брату Андрею Меньшому спешить к Угре; князья исполнили приказ, пришли к реке прежде татар, заняли броды и перевозы. Иван, человек далеко не храбрый, находился в большой растерянности. Это видно из его распоряжений и поведения. Жену вместе с казной он сейчас же отправил на Белоозеро, давши наказ бежать далее к морю, если хан возьмет Москву. Сам он испытывал большое искушение поехать следом, но был удержан своими приближенными, особенно Вассианом, архиепископом Ростовским. Побыв некоторое время на Оке, Иван III приказал сжечь Каширу и поехал в Москву, якобы для совета с митрополитом и боярами. Князю Даниилу Холмскому он дал приказ по первой присылки от него из Москвы ехать туда же вместе с молодым великим князем Иваном. 30 сентября, когда москвичи перебирались из посадов в Кремль на осадное сидение, вдруг увидели великого князя, который въезжал в город. Народ подумал, что все кончено, что татары идут по следам Ивана; в толпах послышались жалобы: "Когда ты, государь великий князь, над нами княжишь в кротости и тихости, тогда нас обираешь понапрасну, а теперь сам разгневал царя, не платя ему выхода, да нас выдаешь царю и татарам". Ивану пришлось стерпеть эту дерзость. Он проехал в Кремль и был встречен здесь грозным Вассианом Ростовским. "Вся кровь христианская падет на тебя за то, что, выдавши христианство, бежишь прочь, бою с татарами не поставивши и не бившись с ними, - говорил он. - Зачем боишься смерти? Не бессмертный ты человек, смертный; а без року смерти нет ни человеку ни птице, ни звею; дай мне, старику, войско в руки, увидишь, уклоню ли я лицо свое перед татарами!" Пристыженный Иван не поехал в свой Кремлевский двор, а поселился в Красном сельце, Отсюда он послал приказ сыну ехать в Москву, но тот решился лучшие. навлечь на себя отцовский гнев, чем ехать от берега. "Умру здесь, а к отцу не пойду", – сказал он князю Холмскому, который уговаривал его оставить войско. Он устерег движение татар, хотевших тайно переправиться через Угру и внезапно броситься на Москву: татар отбили от берега с большим уроном.

Тем временем Иван III, прожив две недели под Москвой, несколько оправился от страха, сдался на уговоры духовенства и решил ехать к войску. Но до Угры не доехал, а стал в Кременце на реке Луже. Здесь опять начал его одолевать страх и он совсем было решился уже кончить дело миром и отправил к хану Ивана Товаркова с челобитьем и дарами, прося жалованья, чтоб отступил прочь. Хан отвечал: "Жалуют Ивана; пусть сам приедет бить челом, как отцы его к нашим отцам ездили в Орду". Но великий князь не поехал.

Стояние на реке Угре 1480

Ахмат, которого не пускали за Угру московские полки, все лето хвалился: "Даст Бог зиму на вас: когда все реки станут, то много дорог будет на Русь." Опасаясь исполнения этой угрозы, Иван, как только стала Угра, 26 октября, велел сыну и брату Андрею со всеми полками отступать к себе в Кременец, чтобы биться соединенными силами. Но и теперь Иван III не знал покоя - он дал приказ отступить дальше к Боровску, обещая дать битву там. Но Ахмат не думал пользоваться отступлением русских войск. Он стоял на Угре до 11 ноября, как видно дожидаясь обещанной литовской помощи. Но тут начались лютые морозы, так что нельзя было стерпеть; татары были наги, босы, ободрались, по выражению летописца. Литовцы так и не пришли, отвлеченные нападением крымцев, и Ахмат не решился преследовать русских дальше на север. Он повернул назад и ушел обратно в степи. Современники и потомки восприняли стояние на Угре как зримый конец ордынского ига. Возросло могущество великого князя, и вместе с тем заметно возросла жестокость его характера. Он сделался нетерпимым и скорым на расправу. Чем далее, тем последовательнее, смелее прежнего Иван III расширял свое государство и укреплял свое единовластие.

В 1483 году верейский князь завещал свое княжество Москве. Затем наступила очередь давнего соперника Москвы - Твери, В 1484 году в Москве узнали, что князь Тверской Михаил Борисович завязал дружбу с Казимиром Литовским и женился на внучке последнего. Иван III объявил Михаилу войну. Москвичи заняли Тверскую волость, взяли и сожгли города. Литовская помощь не являлась, и Михаил принужден был просить мира. Иван дал мир. Михаил обещал не иметь никаких отношений с Казимиром и Ордою. Но в том же 1485 году был перехвачен гонец Михаила в Литву. На этот раз расправа была скорее и жестче. 8 сентября московское войско окружило Тверь, 10-го были зажжены посады, а 11-го тверские бояре, бросив своего князя, приехали в лагерь к Ивану и били ему челом, просясь на службу. Михаил Борисович ночью бежал в Литву. Тверь присягнула Ивану, который посадил в ней своего сына.

В 1489 году окончательно присоединена была Вятка. Московское войско взяло Хлынов почти без сопротивления. Вожаки вятчан были биты кнутом и казнены, остальные жители выведены из Вятской земли в Боровск, Алексин, Кременец, а на их место посланы помещики московской земли.

Точно так же удачлив был Иван III в войнах с Литвой. На южной и западной границе под власть Москвы то и дело переходили мелкие православные князья со своими вотчинами. Первыми передались князья Одоевские, затем Воротынские и Белевские. Эти мелкие князья постоянно вступали в ссоры со своими литовскими соседями - фактически на южных границах не прекращалась война, но и в Москве и в Вильно долгое время сохраняли видимость мира. В 1492 году умер Казимир Литовский, стол перешел его сыну Александру. Иван III вместе с Менгли-Гиреем немедленно начал против него войну. Дела пошли счастливо для Москвы. Воеводы взяли Мещовск, Серпейск, Вязьму; Вяземские, Мезецкие, Новосильские князья и другие литовские владельцы волею-неволею переходили на службу московскому государю. Александр сообразил, что трудно будет ему бороться разом с Москвой и с Менгли-Гиреем; он задумал жениться на дочери Ивана, Елене, и таким образом устроить прочный мир между двумя соперничающими государствами. Переговоры шли вяло до января 1494 года. Наконец был заключен мир, по которому Александр уступил Ивану волости перешедших к нему князей. Тогда Иван III согласился выдать дочь за Александра, но ожидаемых результатов брак этот не принёс. В 1500 году натянутые отношения между тестем и зятем перешли в явную вражду по поводу новых переходов на сторону Москвы князей, подручных Литве. Иван послал зятю разметную грамоту и вслед за тем отправил на Литву войско. Крымцы, по обычаю, помогали русской рати. Многие украинские князья, чтобы избежать разорения, поспешили передаться под власть Москвы. В 1503 году заключено было перемирие, по которому Иван III удержал за собой все завоеванные земли. Вскоре после этого Иван III умер. Погребен в Москве в церкви Михаила Архангела.

Константин Рыжов. Все монархи мира. Россия

Великий князь московский, сын Василия Васильевича Темного и Марии Ярославовны, род. 22 янв. 1440 г., был соправителем отца в последние годы его жизни, вступил на великокняжеский престол до смерти Василия, в 1462 г. Сделавшись самостоятельным правителем, он продолжал политику своих предшественников, стремясь к объединению Руси под главенством Москвы и с этою целью уничтожая удельные княжества и независимость вечевых областей, а также вступая в упорную борьбу с Литвой из-за присоединившихся к ней русских земель. Действия Ивана III не отличались особой решительностью и смелостью: осторожный и расчетливый, не обладавший личной храбростью, он не любил рисковать и предпочитал достигать намеченной цели медленными шагами, пользуясь удобными случаями и благоприятно складывавшимися обстоятельствами. Сила Москвы достигла к этому времени уже весьма значительного развития, тогда как ее соперники заметно ослабели; это придавало широкий размах осторожной политике Ивана III и вело ее к крупным результатам. Отдельные русские княжества были слишком слабы для борьбы с великим князем; не хватало средств для этой борьбы и у вел. княжества Литовского, а соединению этих сил мешало установившееся уже в массе русского населения сознание своего единства и враждебное отношение русских к упрочивавшемуся в Литве католицизму. Новгородцы, видя возрастание московского могущества и опасаясь за свою самостоятельность, решили было искать защиты у Литвы, хотя в самом Новгороде сильная партия была против этого решения. Иван III сперва не предпринимал никаких решительных действий, ограничиваясь увещаниями. Но последние не действовали: литовская партия, руководимая семьей Борецких (см. соотв. статью), окончательно взяла верх. Сперва был приглашен в Новгород (1470) один из служилых литовских князей, Михаил Олелькович (Александрович), а затем, когда Михаил, узнав о смерти брата своего Семена, бывшего киевским наместником, ушел в Киев, заключен договор с королем польским и вел. кн. литовским Казимиром, Новгород отдался под его власть, с условием сохранения новгородских обычаев и привилегии. Это дало московским летописцам повод называть новгородцев "иноязычниками и отступниками православия". Тогда Иван III выступил в поход, собрав многочисленное войско, в котором, кроме рати собственно вел. князя, были вспомогательные отряды трех его братьев, Твери и Пскова. Казимир не подал помощи новгородцам, и их войска, 14 июля 1471 года, потерпели решительное поражение в битве у р. Шелони от воеводы Ивана, кн. Дан. Дм. Холмского; несколько позже другая рать новгородская была разбита на Двине кн. Вас. Шуйским. Новгород просил мира и получил его, под условием уплаты вел. князю 15500 р., уступка части Заволочья и обязательства не вступать в союз с Литвою. После того, однако, началось постепенное стеснение новгородских вольностей. В 1475 г. Иван III посетил Новгород и судил здесь суд по старине, но затем жалобы новгородцев стали приниматься и в Москве, где по ним и творили суд, вызывая обвиняемых за московскими приставами, вопреки привилегиям Новгорода. Новгородцы терпели эти нарушения своих прав, не давая предлога к полному их уничтожению. В 1477 г. такой предлог явился, однако, у Иван: новгородские послы, подвойский Назар и вечевой дьяк Захар, представляясь Ивану, назвали его не "господином", как обыкновенно, а "Государем". Немедленно был отправлен запрос к новгородцам, какого государства они хотят. Напрасны были ответы новгородского веча, что оно не давало своим посланникам подобного поручения; Иван обвинил новгородцев в запирательстве и нанесении ему бесчестья и в октябре выступил в поход на Новгород. Не встречая сопротивления и отвергая все просьбы о мире и помиловании, он дошел до самого Новгорода и осадил его. Лишь здесь новгородские послы узнали условия, на которых вел. князь соглашался помиловать свою отчину: они заключались в полном уничтожении самостоятельности и вечевого управления в Новгороде. Окруженный со всех сторон великокняжескими войсками, Новгород должен был согласиться на эти условия, равно как на отдачу в. князю всех Новоторжских волостей, половины владычних и половины монастырских, успев только выторговать небольшие уступки в интересах бедных монастырей. 15 января 1478 г. последовала присяга новгородцев Ивану на новых условиях, после чего он въехал в город и, захватив вождей враждебной ему партии, отослал их в московские тюрьмы. Новгород не сразу примирился со своей участью: в следующем же году в нем произошло восстание, поддержанное внушениями Казимира и братьев Ивана - Андрея Большого и Бориса. Иван III принудил Новгород покориться, казнил многих виновников восстания, заточил владыку Феофила и выселил из города в московские области более 1000 семей купеческих и детей боярских, переселив на их место новых жителей из Москвы. Новые заговоры и волнения в Новгороде вели только к новым репрессивным мерам. Особенно широко применял Иван III к Новгороду систему выселений: за один 1488 г. было выведено в Москву более 7000 житых людей. Путем таких мер окончательно сломлено было свободолюбивое население Новгорода. Вслед за падением новгородской самостоятельности пала и Вятка, в 1489 г. принужденная воеводами Ивана III к полной покорности. Из вечевых городов только Псков сохранял еще свое старое устройство, достигая этого полной покорностью воле Ивана, изменявшего, впрочем, исподволь и псковские порядки: так, наместников, избираемых вечем, заменили здесь назначаемые исключительно вел. князем; отменены были постановления веча о смердах, и псковичи вынуждены были согласиться с этим. Одно за другим падали перед Иваном и удельные княжества. В 1463 г. присоединен был Ярославль, путем уступки своих прав тамошними князьями; в 1474 г. ростовские князья продали Ивану остававшуюся еще за ними половину города. Потом очередь дошла до Твери. Кн. Михаил Борисович, опасаясь возраставшей силы Москвы, женился на внучке литовского кн. Казимира и заключил с ним, в 1484 г., союзный договор. Иван III начал войну с Тверью и вел ее удачно, но по просьбе Михаила дал ему мир, на условии отречения от самостоятельных сношений с Литвой и татарами. Сохранив самостоятельность, Тверь, как раньше Новгород, подверглась ряду притеснений; особенно в пограничных спорах тверичи не могли добиться правосудия на москвичей, захватывавших их земли, вследствие чего все большее число бояр и детей боярских переходило из Твери в Москву, на службу вел. князя. Выведенный из терпения Михаил завел сношения с Литвой, но они были открыты, и Иван, не слушая просьб и извинений, в сентябре 1485 г. подступил к Твери с войском; большинство бояр передалось на его сторону, Михаил бежал к Казимиру и Тверь была присоединена к вел. княжеству Московскому. В том же году Иван получил Верею по завещанию тамошнего князя Михаила Андреевича, сын которого, Василий, еще раньше, испугавшись опалы Ивана, бежал в Литву (см. соотв. статью).

Внутри Московского княжества также уничтожались уделы и падало значение удельных князей перед властью Ивана. В 1472 г. умер брат Ивана, кн. дмитровский Юрий, или Георгий (см. соотв. статью); Иван III взял себе весь его удел и ничего не дал другим братьям, нарушая тем старые порядки, по которым выморочный удел должен был идти в раздел между братьями. Братья поссорились было с Иваном, но помирились, когда он дал им некоторые волости. Новое столкновение произошло в 1479 г. Покорив Новгород с помощью братьев, Иван не дал им участия в Новгородской волости. Недовольные уже этим, братья великого князя были еще более оскорблены, когда он приказал одному из своих наместников схватить отъехавшего от него к кн. Борису боярина (кн. Ив. Оболенского-Лыко). Князья волоцкий и углицкий, Борис (см. соотв. статью) и Андрей Большой (см. соотв. статью) Васильевичи, снесшись между собою, вступили в сношения с недовольными новгородцами и Литвой и, собрав войска, вступили в новгородские и псковские волости. Но Иван III успел подавить восстание Новгорода. Казимир не подал помощи братьям вел. князя, одни же они не решились напасть на Москву и оставались на литовском рубеже до 1480 г., когда нашествие хана Ахмата дало им случай с выгодой помириться с братом. Нуждаясь в их помощи, Иван согласился заключить с ними мир и дал им новые волости, причем Андрей Большой получил Можайск, принадлежавший ранее Юрию. В 1481 г. умер Андрей Меньшой, младший брат Иван; задолжав ему 30000 руб. при жизни, он по завещанию оставил ему свой удел, в котором другие братья не получили участия. Десять лет спустя Иван III арестовал в Москве Андрея Большого, за несколько месяцев до того не выславшего своей рати на татар по его приказу, и посадил его в тесное заключение, в котором тот и умер, в 1494 г.; весь удел его был взят вел. князем на себя. Удел Бориса Васильевича, по смерти его, наследовали два его сына, из которых один умер в 1503 г., оставив свою часть Ивану. Таким образом, число уделов, созданных отцом Ивана, сильно сократилось к концу княжения самого Ивана. Вместе с тем, прочно было установлено новое начало в отношениях удельных князей к великим: завещание Ивана III формулировало правило, которому следовал он сам и по которому выморочные уделы должны были переходить к вел. князю. Этим правилом уничтожалась возможность сосредоточения уделов в чьих-либо руках мимо вел. князя и, следовательно, в корень подрывалось значение удельных князей.

Расширению московских владений на счет Литвы способствовали внутренние смуты, происходившие в вел. княжестве Литовском. Уже в первые десятилетия правления Ивана III многие служилые князья литовские перешли к нему, сохраняя свои вотчины. Наиболее видными из них были князья Ив. Мих. Воротынский и Ив. Вас. Бельский. По смерти Казимира, когда Польша избрала королем Яна-Альбрехта, а литовский стол занял Александр, Иван III начал открытую войну с последним. Сделанная литовским вел. князем попытка прекратить борьбу путем родственного союза с московской династией не привела к ожидавшемуся от нее результату: Иван III не ранее согласился на брак своей дочери Елены с Александром, как заключив мир, по которому Александр признал за ним титул государя всея Руси и все приобретенные Москвой во время войны земли. Позже самый родственный союз сделался для Иоанна только лишним предлогом для вмешательства во внутренние дела Литвы и требования прекратить притеснение православных (см. соотв. статью). Сам Иван III устами отправленных в Крым послов так объяснял свою политику по отношению к Литве: "Вел. князю нашему с литовским прочного миру нет; литовский хочет у вел. князя тех городов и земель, какие у него взяты, а князь вел. хочет у него своей отчины, всей земли Русской". Эти обоюдные притязания уже в 1499 т. вызвали новую войну между Александром и Иваном, удачную для последнего; между прочим, 14 июля 1500 г. русские войска одержали над литовцами большую победу у р. Ведроши, при чем взят был в плен гетман литовский кн. Константин Острожский. Заключенный в 1503 г. мир закрепил за Москвой ее новые приобретения, в том числе Чернигов, Стародуб, Новгород-Северск, Путивль, Рыльск и 14 других городов.

При Иване московская Русь, усиленная и сплоченная, окончательно сбросила с себя татарское ярмо. Хан Золотой Орды Ахмат еще в 1472 г. предпринял, по внушениям польского короля Казимира, поход на Москву, но взял только Алексин и не мог перейти Оки, за которой собралось сильное войско Ивана. В 1476 г. Иван, как говорят - вследствие увещаний второй своей жены, вел. княгини Софьи, отказался платить далее Ахмату дань, и в 1480 г. последний вновь напал на Русь, но у р. Угры был остановлен войском вел. князя. Сам Иван, однако, и теперь еще долго колебался, и лишь настойчивые требования духовенства, особенно ростовского епископа Вассиана (см. соотв. статью), побудили его лично отправиться к войску и затем прервать начатые уже было переговоры с Ахматом. Всю осень русское и татарское войска простояли одно против другого на разных сторонах р. Угры; наконец, когда стала уже зи_blank ма и сильные морозы начали беспокоить плохо одетых татар Ахмата, он, не дождавшись помощи от Казимира, отступил, 11 ноября; в следующем году он был убит ногайским князем Иваком, и власть Золотой Орды над Русью рухнула окончательно.

Мемориал в честь стоян/pия на реке Угре. Калужская область

Вслед за тем Иван предпринял нас, то есть грамоты на свободный проезд для переговоров. тупательные действия по отношению к другому татарскому царству - Казани. В первые годы княжения Ивана III враждебные отношения его к Казани выражались в ряде набегов, производившихся с обеих сторон, но не приводивших ни к чему решительному и по временам прерывавшихся мирными договорами. Смуты, начавшиеся в Казани, по смерти хана Ибрагима, между его сыновьями, Али-ханом и Мухаммед-Аминем, дали Ивану случай подчинить Казань своему влиянию. В 1487 г. изгнанный братом Мухаммед-Аминь явился к Ивану, прося помощи, и вслед за тем войско вел. князя осадило Казань и принудило Али-хана к сдаче; на его место был посажен Мухаммед-Аминь, фактически ставший в вассальные отношения к Ивану. В 1496 г. Мухаммед-Аминь был свергнут казанцами, призвавшими ногайского кн. Мамука; не ужившись с ним, казанцы опять обратились за царем к Ивану, прося только не присылать к ним Мухаммед-Аминя, и Иван III послал к ним незадолго перед тем пришедшего к нему на службу крымского царевича Абдыл-Летифа. Последний, однако, уже в 1502 г. был низложен Иваном III и заточен на Бело-озеро за непослушание, а Казань получил опять Мухаммед-Аминь, который в 1505 г. отложился от Москвы и начал войну с ней, нападением на Н. Новгород. Смерть не позволила Ивану восстановить утраченную власть над Казанью. С двумя другими мусульманскими державами - Крымом и Турцией - Иван III поддерживал мирные отношения. Крымский хан Менгли-Гирей, сам угрожаемый Золотой Ордой, был верным союзником Ивана III как против нее, так и против Литвы; с Турцией не только производилась выгодная для русских торговля на Кафинском рынке, но с 1492 г. были завязаны и дипломатические сношения, при посредстве Менгли-Гирея.

А. Васнецов. Московский Кремль при Иване III

Характер власти московского государя при Иване подвергся значительным изменениям, зависевшим не только от фактического его усиления, с падением уделов, но и от появления на подготовленной таким усилением почве новых понятий. С падением Константинополя, русские книжники стали переносить на московского кн. то представление о царе - главе правосл. христианства, которое раньше связывалось с именем византийского императора. Такому перенесению способствовала и семейная обстановка Ивана III. Первым браком он женат был на Марии Борисовне Тверской, от которой имел сына Иоанна, прозванного Молодым (см. соотв. статью); сына этого Иван III назвал вел. князем, стремясь упрочить за ним престол. Марья Борисовна ум. в 1467 г., а в 1469 г. папа Павел II предложил Ивану руку Зои, или, как она стала называться в России, Софьи Фоминишны Палеолог, племянницы последнего византийского императора. Посол вел. кн. - Иван Фрязин, как его называют русские летописи, или Жан-Баттиста делла Вольпе, как было его имя в действительности (см. соотв. статью), - окончательно устроил это дело, и 12 ноября 1472 г. Софья въехала в Москву и обвенчалась с Иваном. Вместе с этим браком сильно изменились и обычаи московского двора: византийская принцесса сообщила своему мужу более высокие представления о его власти, внешним образом выразившиеся в увеличении пышности, в принятии византийского герба, в введении сложных придворных церемоний, и отдалившие вел. кн. от бояр.

Московский герб в конце XV века

Последние враждебно относились, поэтому, к Софье, а после рождения у нее в 1479 г. сына Василия и смерти в 1490 г. Ивана Молодого, у кот. был сын Димитрий (см. соотв. статью), при дворе Ивана III явно образовались две партии, из которых одна, состоявшая из наиболее знатных бояр, в том числе Патрикеевых и Ряполовских, отстаивала права на престол Димитрия, а другая - по преимуществу незнатные дети боярские и дьяки - стояла за Василия. Эта семейная распря, на почве которой столкнулись враждебные политические партии, переплелась еще с вопросом церковной политики - о мерах против жидовствующих (см. соотв. статью); мать Димитрия, Елена, склонялась к ереси и воздерживала Ивана III от крутых мер против нее, а Софья, напротив, стояла за преследование еретиков. Сперва победа была, казалось, на стороне Димитрия и бояр. В декабре 1497 г. открыт был заговор приверженцев Василия на жизнь Димитрия; Иван III арестовал сына, казнил заговорщиков и стал остерегаться жены своей, уличенной в сношениях с ворожеями. 4 февр. 1498 г. Димитрий был венчан на царство. Но уже в следующем году опала постигла сторонников его: Сем. Ряполовский был казнен, Ив. Патрикеев с сыном пострижены в монахи; вскоре Иван, не отнимая еще у внука вел. княжения, объявил сына вел. князем Новгорода и Пскова; наконец, 11 апр. 1502 г. Иван явно положил опалу на Елену и Димитрия, посадив их под стражу, а 14 апреля благословил Василия великим княжением. При Иване дьяком Гусевым был составлен первый Судебник (см.). Иван III старался поднять русскую промышленность и искусства и с этой целью вызывал из-за границы мастеров, из которых самым известным был Аристотель Фиораванти, строитель московского Успенского собора. Иван III ум. в 1505 г.

Успенский собор Московского кремля. Построен при Иване III

Мнения наших историков о личности Ивана III сильно расходятся: Карамзин называл его великим и даже противопоставлял Петру I, как пример осторожного реформатора; Соловьев видел в нем главным образом "счастливого потомка целого ряда умных, трудолюбивых, бережливых предков"; Бестужев-Рюмин, соединяя оба эти взгляда, более склонялся в сторону Карамзина; Костомаров обращал внимание на полное отсутствие нравственного величия в фигуре Ивана.

Главные источники для времени Ивана III: "Полн. Собр. Росс. Летоп." (II-VIII); Никоновская, Львовская, Архангельская летописи и продолжение Несторовской; "Собр. Г. Гр. и Дог."; "Акты Арх. Эксп." (т. I); "Акты ист." (т. I); "Доп. к актам историческим" (т. I); "Акты Зап. России" (т. I); "Памятн. дипломатических сношений" (т. I). Литература: Карамзин (т. VI); Соловьев (т. V); Арцыбашев, "Повествование о России" (т. II); Бестужев-Рюмин (т. II); Костомаров, "Русская история в жизнеописаниях" (т. I); Р. Pierliug, "La Russie et l"Orient. Mariage d"un Tsar au Vatican. Ivan III et Sophie Paléologue" (есть русский перевод, СПб., 1892), и его же, "Papes et Tsars".

В. М-н.

Энциклопедия Брокгауз-Ефрон

Значение Ивана III

Преемником Василия Темного был его старший сын Иван Васильевич. Историки смотрят на него различно. Соловьев говорит, что только счастливое положение Ивана III после целого ряда умных предшественников дало ему возможность смело вести обширные предприятия. Костомаров судит Ивана еще строже, – он отрицает в нем всякие политические способности в Иване, отрицает в нем и человеческие достоинства. Карамзин же оценивает деятельность Ивана III совсем иначе: не сочувствуя насильственному характеру преобразований Петра, он ставит Ивана III выше даже Петра Великого. Гораздо справедливее и спокойнее относится к Ивану III Бестужев-Рюмин. Он говорит, что хотя и много было сделано предшественниками Ивана и что поэтому Ивану было легче работать, тем не менее он велик потому, что умел завершить старые задачи и поставить новые.

Слепой отец сделал Ивана своим сопроводителем и еще при своей жизни дал ему титул великого князя. Выросши в тяжелое время междоусобий и смут, Иван рано приобрел житейский опыт и привычку к делам. Одаренный большим умом и сильной волей, он блестяще повел свои дела и, можно сказать, закончил собирание великорусских земель под властью Москвы, образовав из своих владений единое Великорусское государство. Когда он начал княжить, его княжество было окружено почти отовсюду русскими владениями: господина Великого Новгорода, князей тверских, ростовских, ярославских, рязанских. Иван Васильевич подчинил себе все эти земли или силой, или мирными соглашениями. В конце своего княжения он имел лишь иноверных и иноплеменных соседей: шведов, немцев, литву, татар. Одно это обстоятельство должно было изменить его политику. Ранее, окруженный такими же, как он сам, владетелями, Иван был одним из многих удельных князей, хотя бы и самым сильным; теперь, уничтожив этих князей, он превратился в единого государя целой народности. В начале своего княжения он мечтал о примыслах, как мечтали о них его удельные предки; в конце же он должен был думать о защите целого народа от иноверных и иноземных его врагов. Коротко говоря, сначала его политика была удельной, а затем эта политика стала национальной .

Приобретя такое значение, Иван III не мог, разумеется, делиться своей властью с другими князьями московского дома. Уничтожая чужие уделы (в Твери, Ярославле, Ростове), он не мог оставлять удельных порядков в своей собственной родне. Для изучения этих порядков мы имеем большое количество духовных завещаний московских князей XIV и XV вв. и по ним видим, что постоянных правил, которыми бы устанавливался однообразный порядок владения и наследования, не было; все это определялось каждый раз завещанием князя, который мог передать свои владения кому хотел. Так, например, князь Семен, сын Ивана Калиты, умирая бездетным, завещал свой личный удел жене, помимо братьев. Князья смотрели на свои земельные владения, как на статьи своего хозяйства, и совершенно одинаково делили и движимое имущество, и частные земельные владения, и государственную территорию. Последняя обыкновенно делилась на уезды и волости по их хозяйственному значению или по историческому происхождению. Каждый наследник получал свою долю в этих землях, точно так же как получал свою долю и в каждой статье движимого имущества. Самая форма духовных грамот князей была та же, что и форма духовных завещаний лиц; точно так же грамоты совершались при свидетелях и по благословению духовных отцов. По завещаниям можно хорошо проследить отношения князей друг к другу. Каждый удельный князь владел своим уделом независимо; младшие удельные князья должны были слушаться старшего, как отца, а старший должен был заботиться о младших; но это были скорее нравственные, нежели политические обязанности. Значение старшего брата обусловливалось чисто материальным количественным преобладанием, а не излишком прав и власти. Так, например, Дмитрий Донской дал старшему из пяти сыновей треть всего имущества, а Василий Темный – половину. Иван III уже не хотел довольствоваться избытком одних материальных средств и желал полного господства над братьями. При первой возможности он отнимал уделы у своих братьев и ограничивал их старые права. Он требовал от них повиновения себе, как государю от подданных. Составляя свое завещание, он сильно обделил своих младших сыновей в пользу старшего их брата, великого князя Василия и, кроме того, лишил их всяких державных прав, подчинив великому князю, как простых служебных князей. Словом, везде и во всем Иван проводил взгляд на великого князя, как на единодержавного и самодержавного монарха, которому одинаково подчинены как его служилые князья, так и простые слуги. Новыя мысль о народном единодержавном государе вела к переменам в дворцовой жизни, к установлению придворного этикета ("чина"), к большей пышности и торжественности обычаев, к усвоению разных эмблем и знаков, выражавших понятие о высоком достоинстве великокняжеской власти. Так, вместе с объединением северной Руси совершалось превращение московского удельного князя в государя-самодержца всей Руси .

Наконец, став национальным государем, Иван III усвоил себе новое направление во внешних отношениях Руси . Он сбросил с себя последние остатки зависимости от золотоордынского хана. Он начал наступательные действия против Литвы, от которой Москва до тех пор только оборонялась. Он даже заявил притязания на все те русские области, которыми со времен Гедимина владели литовские князья: называя себя государем "всея Руси", он под этими словами разумел не только северную, но и южную, и западную Русь. Твердую наступательную политику вел Иван III и относительно Ливонского ордена. Он умело и решительно пользовался теми силами и средствами, которые накопили его предки и которые он сам создал в объединенном государстве. В этом и заключается важное историческое значение княжения Ивана III. Объединение северной Руси вокруг Москвы началось давно: при Дмитрии Донском обнаружились первые его признаки; совершилось же оно при Иване III. С полным правом поэтому Ивана III можно назвать создателем Московского государства.

Покорение Новгорода.

Мы знаем, что в последнее время самостоятельной новгородской жизни в Новгороде шла постоянная вражда между лучшими и меньшими людьми. Часто переходя в открытые усобицы, эта вражда ослабляла Новгород и делала его легкой добычей для сильных соседей – Москвы и Литвы. Все великие московские князья старались взять Новгород под свою руку и держать там своих служилых князей в качестве московских наместников. Не раз за неповиновение новгородцев великим князьям москвичи ходили войной на Новгород, брали с него окуп (контрибуцию) и обязывали новгородцев к послушанию. После победы над Шемякой, который скрылся в Новгороде, Василий Темный разгромил новгородцев, взял с них 10 000 рублей и заставил присягнуть на том, что Новгород будет ему послушен и не будет принимать никого из враждебных ему князей. Притязания Москвы на Новгород заставляли новгородцев искать союза и защиты у литовских великих князей; а те, со своей стороны, при всякой возможности старались подчинить себе новгородцев и брали с них такие же окупы, как Москва, но в общем плохо помогали против Москвы. Поставленные между двух страшных врагов, новгородцы пришли к убеждению в том, что они сами не могут охранить и поддержать свою независимость и что только постоянный союз с кем-либо из соседей может продлить существование Новгородского государства. В Новгороде образовались две партии: одна – за соглашение с Москвой, другая – за соглашение с Литвой. За Москву стояло по преимуществу простонародье, за Литву – бояре. Простые новгородцы видели в московском князе православного и русского государя, а в литовском – католика и чужака. Передаться из подчинения Москве в подчинение Литве значило бы для них изменить своей вере и народности. Бояре же новгородские, с семьей Борецких во главе, ожидали от Москвы полного разрушения старого новгородского строя и мечтали сохранить его именно в союзе с Литвой. После разгрома Новгорода при Василии Темном литовская партия в Новгороде взяла верх и стала подготовлять освобождение от московской зависимости, установленной при Темном, – путем перехода под покровительство литовского князя. В 1471 г. Новгород, руководимый партией Борецких, заключил с литовским великим князем и королем польским Казимиром Ягайловичем (иначе: Ягеллончиком) союзный договор, по которому король обязался защищать Новгород от Москвы, дать новгородцам своего наместника и соблюдать все вольности новгородские и старину.

Когда в Москве узнали о переходе Новгорода к Литве, то взглянули на это, как на измену не только великому князю, но и вере и русскому народу. В этом смысле великий князь Иван писал в Новгород, убеждая новгородцев отстать от Литвы и короля-католика. Великий князь собрал у себя большой совет из своих военачальников и чиновников вместе с духовенством, объявил на совете все новгородские неправды и измену и спрашивал у совета мнения о том, начать ли немедля войну с Новгородом или ждать зимы, когда замерзнут новгородские реки, озера и болота. Решено было воевать немедля. Походу на новгородцев придан был вид похода за веру на отступников: как Дмитрий Донской вооружился на безбожного Мамая, так, по словам летописца, благоверный великий князь Иоанн пошел на этих отступников от православия к латинству. Московская рать разными дорогами вошла в новгородскую землю. Под начальством князя Даниила Холмского она скоро победила новгородцев: сначала один московский отряд на южных берегах Ильменя разбил новгородское войско, а затем в новой битве на р. Шелони главные силы новгородцев потерпели страшное поражение. Посадник Борецкий попал в плен и был казнен. Дорога на Новгород была открыта, а Литва не помогла Новгороду. Пришлось новгородцам смириться пред Иваном и просить пощады. Они отказались от всяких сношений с Литвой и обязались быть неотступными от Москвы; сверх того они заплатили великому князю огромный окуп в 15,5 тыс. рублей. Иван возвратился в Москву, а в Новгороде возобновились внутренние смуты. Обижаемые своими насильниками, новгородцы жаловались великому князю на обидчиков, и Иван лично отправился в 1475 г. в Новгород для суда и управы. Правосудие московского князя, не пощадившего на своем суде сильных бояр, повело к тому, что новгородцы, терпевшие обиды у себя дома, стали ездить из года в год в Москву просить суда у Ивана. Во время одного из таких приездов два чиновника новгородских титуловали великого князя "государем", тогда как раньше новгородцы звали московского князя "господином". Разница была большая: слово "государь" в то время значило то же, что теперь значит слово "хозяин"; государем тогда называли своего хозяина рабы и слуги. Для вольных же новгородцев князь не был "государем", и они его звали почетным титулом "господин", так же точно, как звали и свой вольный город "господином Великим Новгородом". Естественно, что Иван мог схватиться за этот повод, чтобы покончить с новгородской вольностью. Его послы спросили в Новгороде: на каком основании новгородцы называют его государем и какого хотят государства? Когда же новгородцы отреклись от нового титула и сказали, что никого не уполномочивали называть Ивана государем, то Иван пошел походом на Новгород за их ложь и запирательство. Новгород не имел сил бороться с Москвой, Иван осадил город и начал переговоры с новгородским владыкой Феофилом и боярами. Он потребовал безусловной покорности и объявил, что хочет в Новгороде такого же государства, как в Москве: вечу не быть, посаднику не быть, а быть московскому обычаю, как государи великие князья держат свое государство у себя в московской земле. Долго думали новгородцы и, наконец, смирились: в январе 1478 г. согласились они на требование великого князя и целовали ему крест. Новгородское государство перестало существовать; вечевой колокол был увезен в Москву. Туда же была отправлена семья бояр Борецких, во главе которой стояла вдова посадника Марфа (ее считали руководительницей противомосковской партии в Новгороде). Вслед за Великим Новгородом были подчинены Москвой и все новгородские земли. Из них Вятка оказала некоторое сопротивление. В 1489 г. московские войска (под начальством князя Даниила Щеняти) силой покорили Вятку.

В первый год после подчинения Новгорода великий князь Иван не налагал своей опалы на новгородцев" и не принимал крутых мер против них. Когда же в Новгороде попробовали восстать и вернуться к старине, – всего через год пос0ле сдачи великому князю, – тогда Иван начал с новгородцами крутую расправу. Владыка новгородский Феофил был взят и отправлен в Москву, а взамен его был прислан в Новгород архиепископ Сергий. Много новгородских бояр было казнено, еще больше было переселено на восток, в московские земли. Исподволь все лучшие люди новгородские были выведены из Новгорода, а земли их взяты на государя и розданы московским служилым людям, которых великий князь в большом числе поселил в новгородских пятинах. Таким образом исчезла совсем новгородская знать, а с ней исчезла и память о новгородской вольности. Меньшие люди новгородские, смерды и половники, были избавлены от боярского гнета; из них были образованы крестьянские податные общины на московский образец. В общем, их положение улучшилось, и они не имели побуждения жалеть о новгородской старине. С уничтожением новгородской знати пала и новгородская торговля с Западом, тем более что Иван III выселил из Новгорода немецких купцов. Так была уничтожена самостоятельность Великого Новгорода. Псков пока сохранил свое самоуправление, ни в чем не выходя из воли великого князя.

Подчинение Иваном III удельных княжеств

При Иване III деятельно продолжалось подчинение и присоединение удельных земель. Те из мелких ярославских и ростовских князей, которые до Ивана III сохранили еще свою независимость, при Иване все передали свои земли Москве и били челом великому князю, чтобы он принял их к себе в службу. Становясь московскими слугами и обращаясь в бояр московского князя, эти князья сохраняли за собой свои родовые земли, но уже не в качестве уделов, а как простые вотчины. Они были их частными собственностями, а "государем" их земель почитался уже московский великий князь. Таким образом все мелкие уделы были собраны Москвой; оставались только Тверь и Рязань. Эти "великие княжения", когда-то боровшиеся с Москвой, теперь были слабы и сохраняли только тень своей независимости. Последние рязанские князья, два брата – Иван и Федор, были родными племянниками Ивана III (сыновьями его сестры Анны). Как мать их, так и сами они не выходили из воли Ивана, и великий князь, можно сказать, сам правил за них Рязанью. Один из братьев (князь Федор) скончался бездетным и завещал свой удел дяде великому князю, отдав, таким образом, добровольно половину Рязани Москве. Другой брат (Иван) умер также молодым, оставив малютку сына по имени Иван, за которого правила его бабушка и брат ее Иван III. Рязань оказалась в полной власти Москвы. Повиновался Ивану III и тверской князь Михаил Борисович. Тверская знать ходила даже с москвичами покорять Новгород. Но позднее, в 1484–1485 гг., отношения испортились. Тверской князь завел дружбу с Литвой, думая от литовского великого князя получить помощь против Москвы. Иван III, узнав об этом, начал войну с Тверью и, конечно, победил. Михаил Борисович убежал в Литву, а Тверь была присоединена к Москве (1485). Так совершилось окончательное объединение северной Руси.

Мало того, объединительная национальная политика Москвы влекла к московскому государю и таких служилых князей, которые принадлежали не северной Руси, а Литовско-Русскому княжеству. Князья вяземские, одоевские, новосильские, воротынские и многие другие, сидевшие на восточных окраинах Литовского государства, бросали своего великого князя и переходили на службу московскую, подчиняя московскому князю и свои земли. Именно переход старых русских князей от католического государя Литвы к православному князю северной Руси и давал повод московским князьям считать себя государями всей Русской земли, даже и той, которая находилась под литовским владычеством и хотя еще не соединялась с Москвой, но должна была, по их мнению, соединиться по единству веры, народности и старой династии Св. Владимира.

Семейные и придворные дела Ивана III

Необыкновенно быстрые успехи великого князя Ивана III в собирании русских земель сопровождались существенными переменами в московском придворном быту. Первая жена Ивана III, тверская княжна Мария Борисовна, умерла рано, в 1467 г., когда Ивану не было еще и 30 лет. После нее у Ивана остался сын – князь Иван Иванович "Молодой", как его обыкновенно называли. В ту пору уже завязывались сношения Москвы с западными странами. По разным причинам, римский папа был заинтересован тем, чтобы установить сношения с Москвой и подчинить ее своему влиянию. От папы и вышло предположение устроить брак молодого московского князя с племянницей последнего константино польского императора Зоей-Софией Палеолог. После взятия Царьграда турками (1453) брат убитого императора Константина Палеолога, по имени Фома, бежал с семейством в Италию и там умер, оставив детей на попечение папы. Дети были воспитаны в духе Флорентийской унии, и папа имел основания надеяться, что, выдав Софью за московского князя, он получит возможность ввести унию в Москву. Иван III согласился начать сватовство и отправил в Италию послов за невестой. В 1472 г. она приехала в Москву и брак состоялся. Однако надеждам папы не было суждено осуществиться: папский легат, сопровождавший Софью, не имел никакого успеха в Москве; сама Софья ничем не содействовала торжеству унии, и, таким образом, брак московского князя не повлек за собой никаких видимых последствий для Европы и католичества [*Роль Софьи Палеолог основательно исследована проф. В. И. Саввою ("Московские цари и Византийские василевсы", 1901).].

Но он имел некоторые последствия для московского двора. Во-первых, он содействовал оживлению и укреплению завязавшихся в ту эпоху сношений Москвы с Западом, с Италией в особенности. Вместе с Софьей прибыли в Москву греки и итальянцы; приезжали они и впоследствии. Великий князь держал их у себя, как "мастеров", поручая им строение крепостей, церквей и палат, литье пушек, чеканку монеты. Иногда этим мастерам вверялись дипломатические дела, и они ездили в Италию с поручениями от великого князя. Выезжих итальянцев в Москве называли общим именем "фрязин" (от "фряг", "франк"); таким образом действовали в Москве Иван Фрязин, Марк Фрязин, Антоний Фрязин и т. п. Из итальянских мастеров особой известностью пользовался Аристотель Фиоравенти, построивший в Московском Кремле знаменитые Успенский собор и Грановитую палату. Вообще трудами итальянцев при Иване III Кремль был обстроен и украшен заново. Рядом с "фряжскими" мастерами у Ивана III работали и немецкие, хотя в его пору они не играли первой роли; выдавались только лекаря-"немчины". Кроме мастеров, в Москве появлялись иноземцы гости (например, греческая родня Софьи) и послы от западноевропейских государей. (Между прочим, посольство от римского императора предлагало Ивану III титул короля, от которого Иван отказался). Для приема гостей и послов при московском дворе был выработан определенный "чин" (церемониал), совсем отличный от того чина, который соблюдался прежде при приемах татарских посольств. И вообще порядок придворной жизни при новых обстоятельствах изменился, стал сложнее и церемоннее.

Во-вторых, появлению в Москве Софьи московские люди приписывали большие перемены в характере Ивана III и замешательства в княжеской семье. Они говорили, что, как пришла Софья с греками, так земля замешалася, и пришли нестроения великие. Великий князь изменил свое обращение с окружающими: стал держать себя не так просто и доступно, как прежде, требовал знаков внимания к себе, стал взыскателен и легко опалялся (налагал немилость) на бояр. Он стал обнаруживать новое, непривычно высокое представление о своей власти. Женившись на греческой царевне, он как будто считал себя преемником исчезнувших греческих императоров и намекал на это преемство тем, что усвоил себе византийский герб – двуглавого орла. Словом, после брака с Софьей Иван III проявил большое властолюбие, которое потом испытала на себе и сама великая княгиня. В конце своей жизни Иван совсем было поссорился с Софьей и отдалил ее от себя. Ссора их произошла по вопросу о престолонаследии. Сын Ивана III от первого брака, Иван Молодой, умер в 1490 г., оставив великому князю маленького внука Дмитрия. Но у великого князя был другой сын от брака с Софьей – Василий . Кому было наследовать престол московский: внуку Дмитрию или же сыну Василию? Сначала Иван III решил дело в пользу Дмитрия и при этом наложил свою опалу на Софью и Василия. Дмитрия он при своей жизни венчал на царство (именно на царство, а не на великое княжение). Но через год отношения переменились: Дмитрий был отстранен, а Софья с Василием снова вошли в милость. Василий получил титул великого князя и стал соправителем отца. При этих переменах терпели придворные Ивана III: с опалой на Софью попали в немилость ее приближенные, причем несколько человек было даже казнено смертью; с опалой на Дмитрия великий князь также воздвиг гонение на некоторых бояр и одного из них казнил.

Вспоминая все то, что происходило при дворе Ивана III после его женитьбы на Софье, московские люди высказывали осуждение Софье и считали ее влияние на мужа скорее вредным, чем полезным. Ей они приписывали падение старых обычаев и разные новизны в московском быту, а также и порчу характера ее мужа и сына, ставших властными и грозными монархами. Не следует, однако, преувеличивать значение личности Софьи: если бы ее и вовсе не было при московском дворе, все равно московский великий князь сознал бы свою силу и полновластие, и сношения с Западом все равно завязались бы. К этому вел весь ход московской истории, в силу которого московский великий князь стал единым государем могучей великорусской народности и соседом нескольких европейских государств.

Внешняя политика Ивана III.

Во время Ивана III существовали уже три самостоятельных татарских орды в пределах нынешней России. Золотая Орда, истощенная усобицами, доживала свой век. Рядом с ней в XV в. образовалась в Черноморье Крымская Орда, в которой утвердилась династия Гиреев (потомков Ази-Гирея). В Казани золотоордынские выходцы основали, также в середине XV в., особую орду, объединив под татарской властью финских инородцев: мордву, черемису, вотяков. Пользуясь несогласиями и постоянными междоусобиями среди татар, Иван III исподволь добился того, что подчинил Казань своему влиянию и сделал своим подручником казанского хана или "царя" (тогда ханов москвичи называли царями). С крымским царем у Ивана III образовалась прочная дружба, так как оба они имели общего врага – Золотую Орду, против которой и действовали вместе. Что же касается до Золотой Орды, то Иван III прекратил всякие зависимые к ней отношения: не давал дани, не ехал в Орду, не оказывал почтения хану. Рассказывали, что однажды Иван III даже бросил на землю и топтал ногой ханскую "басму", т.е. тот знак (по всей вероятности, золотую пластину, "жетон" с надписью), который хан вручил своим послам к Ивану, как доказательство их полномочий и власти. Слабый золотоордынский хан Ахмат пытался действовать против Москвы в союзе с Литвой; но так как Литва не давала ему верной помощи, то он ограничивался набегами на московские границы. В 1472 г. он пришел к берегам Оки и, пограбив, ушел назад, не смея идти на саму Москву. В 1480 г. он повторил свой набег. Оставив вправо от себя верховья Оки, Ахмат пришел на р. Угру, в пограничные между Москвой и Литвой места. Но и здесь он не получил никакой помощи от Литвы, а Москва встретила его сильной ратью. На Угре и стали друг против друга Ахмат и Иван III – оба в нерешимости начать прямой бой. Иван III велел готовить столицу к осаде, отправил свою жену Софью из Москвы на север и сам приезжал с Угры к Москве, боясь как татар, так и своих родных братьев (это прекрасно показано в статье А. Е. Преснякова "Иван III на Угре"). Они были с ним в ссоре и внушали ему подозрение в том, что изменят в решительную минуту. Осмотрительность Ивана и медлительность его показались народу трусостью, и простые люди, готовясь в Москве к осаде, открыто негодовали на Ивана. Духовный отец великого князя, архиепископ ростовский Вассиан, и словом и письменным "посланием", увещевал Ивана не быть "бегуном", а храбро стать против врага. Однако Иван так и не решился напасть на татар. В свою очередь и Ахмат, простояв на Угре с лета до ноября месяца, дождался снегов и морозов и должен был уйти домой. Сам он скоро был убит в усобице, а его сыновья погибли в борьбе с Крымской Ордой, и самая Золотая Орда окончательно распалась (1502). Так окончилось для Москвы "татарское иго", спадавшее постепенно и в последнюю свою пору бывшее номинальным. Но не окончились для Руси беды от татарp. Как крымцы, так и казанцы, и нагаи, и все мелкие кочевые татарские орды, близкие к русским границам и "украйнам", постоянно нападали на эти украйны, жгли, разоряли жилища и имущество, уводили с собой людей и скот. С этим постоянным татарским разбоем русским людям пришлось бороться еще около трех столетий.

Отношения Ивана III к Литве при великом князе Казимире Ягайловиче не были мирными. Не желая усиления Москвы, Литва стремилась поддерживать против Москвы Великий Новгород и Тверь, поднимала на Ивана III татар. Но у Казимира не было достаточно сил, чтобы вести с Москвой открытую войну. После Витовта внутренни alt=е осложнения в Литве ослабили ее. Усиление польского влияния и католической пропаганды создало в Литве много недовольных князей; они, как мы знаем, уходили в московское подданство со своими вотчинами. Это еще более умаляло литовские силы и делало для Литвы очень рискован (т. I); ным открытое столкновение с Москвой. Однако оно стало неизбежным по смерти Казимира (1492), когда Литва избрала себе великого князя особо от Польши. В то время как королем Польши стал сын Казимира Ян Альбрехт, в Литве вокняжился его брат Александр Казимирович. Воспользовавшись этим разделением, Иван III начал войну против Александра и добился того, что Литва формально уступила ему земли князей, перешедших в Москву (вяземских, новосильских, одоевских, воротынских, белевских), и кроме того, признала за ним титул "государя всея Руси". Заключение мира было закреплено тем, что Иван III выдал свою дочь Елену замуж за Александра Казимировича. Александр был сам католик, но обещал не принуждать к католичеству своей православной супруги. Однако ему трудно было сдержать это обещание из-за внушений своих католических советников. Судьба великой княгини Елены Ивановны была очень печальна, и ее отец напрасно требовал от Александра лучшего с ней обращения. С другой стороны, и Александр обижался на московского великого князя. К Ивану III на службу продолжали проситься православные князья из Литвы, объясняя свое нежелание оставаться под властью Литвы гонением на их веру. Так, Иван III принял к себе князя бельского и князей новгород-северского и черниговского с громадными вотчинами по Днепру и Десне. Война между Москвой и Литвой стала неизбежна. Она шла с 1500 по 1503 г., причем сторону Литвы принял Ливонский орден, а сторону Москвы – крымский хан. Окончилось дело перемирием, по которому Иван III удержал за собой все приобретенные им княжества. Было очевидно, что Москва в ту минуту была сильнее Литвы, точно так же как она была сильнее и ордена. Орден, несмотря на отдельные военные удачи, заключил с Москвой также не особенно почетное перемирие. До Ивана III, под напором с запада, Московское княжество уступало и проигрывало; теперь московский великий князь сам начинает наступать на своих соседей и, увеличивая с запада свои владения, открыто высказывает притязание на присоединение к Москве всех вообще русских земель.

Воюя со своими западными соседями, Иван III искал дружбы и союзов в Европе. Москва при нем вступила в дипломатические сношения с Данией, с императором, с Венгрией, с Венецией, с Турцией. Окрепшее русское государство входило понемногу в круг европейских международных отношений и начинало свое общение с культурными странами Запада.

С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории

Объединение России при Иване III и Василии III

Таковы новые явления, которые замечаются в территориальном собирании Руси Москвой с половины XV в. Сами местные общества начинают открыто обращаться к Москве, увлекая за собой и свои правительства или увлекаемые ими. Благодаря этому тяготению московское собирание Руси получило иной характер и ускоренный ход. Теперь оно перестало быть делом захвата или частного соглашения, а сделалось национально-религиозным движением. Достаточно короткого перечня территориальных приобретений, сделанных Москвой при Иване III и его сыне Василии III, чтобы видеть, как ускорилось это политическое объединение Руси.

С половины XV в. и вольные города со своими областями, и княжества быстро входят в состав московской территории. В 1463 г. все князья ярославские, великий с удельными, били Ивану III челом о принятии их на московскую службу и отказались от своей самостоятельности. В 1470-х годах покорен был Новгород Великий с его обширной областью в Северной Руси. В 1472 г. приведена была под руку московского государя Пермская земля, в части которой (по р. Вычегде) начало русской колонизации положено было еще в XIV в., во времена св. Стефана Пермского. В1474 г. князья ростовские продали Москве остававшуюся за ними половину Ростовского княжества; другая половина еще раньше была приобретена Москвой. Эта сделка сопровождалась вступлением князей ростовских в состав московского боярства. В 1485 г. без боя присягнула Ивану III осажденная им Тверь. В 1489 г. окончательно покорена Вятка. В 1490-х годах князья Вяземские и целый ряд мелких князей черниговской линии - Одоевские, Новосильские, Воротынские, Мезецкие, а также сейчас упомянутые сыновья московских беглецов, князья черниговский и северский, все со своими владениями, захватывавшими восточную полосу Смоленской и большую часть Черниговской и Северской земель, признали над собой, как уже сказано было, верховную власть московского государя. В княжение Иванова преемника [Василия III] присоединены были к Москве в 1510 г. Псков с его областью, в 1514 г. - Смоленское княжество, захваченное Литвой в начале XV в., в 1517 г. - княжество Рязанское; наконец, в 1517 - 1523 гг. княжества Черниговское и Северское включены были в число непосредственных владений Москвы, когда северский Шемячич выгнал своего черниговского соседа и товарища по изгнанию из его владений, а потом и сам попал в московскую тюрьму. Мы не будем перечислять территориальных приобретений, сделанных Москвой в царствование Ивана IV за пределами тогдашней Великороссии, по Средней и Нижней Волге и в степях по Дону и его притокам. Довольно того, что было приобретено отцом и дедом царя [Василием III и Иваном III], чтобы видеть, насколько расширилась территория Московского княжества.

Не считая шатких, неукрепленных зауральских владений в Югре и земле вогуличей, Москва владела от Печоры и гор Северного Урала до устьев Невы и Наровы и от Васильсурска на Волге до Любеча на Днепре. При восшествии Ивана III на великокняжеский стол московская территория едва ли заключала в себе более 15 тысяч квадратных миль. Приобретения Ивана III и его сына [Василия III] увеличили эту территорию по меньшей мере тысяч на 40 квадратных миль.

Иван III и Софья Палеолог

Иван III был женат два раза. Первая жена его была сестра его соседа, великого князя тверского, Марья Борисовна. По смерти ее (1467 г.) Иван III стал искать другой жены, подальше и поважнее. Тогда в Риме проживала сирота племянница последнего византийского императора Софья Фоминична Палеолог. Несмотря на то, что греки со времени флорентийской унии сильно уронили себя в русских православных глазах, несмотря на то что Софья жила так близко к ненавистному папе, в таком подозрительном церковном обществе, Иван III, одолев в себе религиозную брезгливость, выписал царевну из Италии и женился на ней в 1472 г.

Эта царевна, известная тогда в Европе своей редкой полнотой, привезла в Москву очень тонкий ум и получила здесь весьма важное значение. Бояре XVI в. приписывали ей все неприятные им нововведения, какие с того времени появились при московском дворе. Внимательный наблюдатель московской жизни барон Герберштейн, два раза приезжавший в Москву послом германского императора при Ивановом преемнике, наслушавшись боярских толков, замечает о Софье в своих записках, что это была женщина необыкновенно хитрая, имевшая большое влияние на великого князя, который по ее внушению сделал многое. Ее влиянию приписывали даже решимость Ивана III сбросить с себя татарское иго. В боярских россказнях и суждениях о царевне нелегко отделить наблюдение от подозрения или преувеличения, руководимого недоброжелательством. Софья могла внушить лишь то, чем дорожила сама и что понимали и ценили в Москве. Она могла привезти сюда предания и обычаи византийского двора, гордость своим происхождением, досаду, что идет замуж за татарского данника. В Москве ей едва ли нравилась простота обстановки и бесцеремонность отношений при дворе, где самому Ивану III приходилось выслушивать, по выражению его внука, "многие поносные и укоризненные слова" от строптивых бояр. Но в Москве и без нее не у одного Ивана III было желание изменить все эти старые порядки, столь не соответствовавшие новому положению московского государя, а Софья с привезенными ею греками, видавшими и византийские и римские виды, могла дать ценные указания, как и по каким образцам ввести желательные перемены. Ей нельзя отказать во влиянии на декоративную обстановку и закулисную жизнь московского двора, на придворные интриги и личные отношения; но на политические дела она могла действовать только внушениями, вторившими тайным или смутным помыслам самого Ивана III. Особенно понятливо могла быть воспринята мысль, что она, царевна, своим московским замужеством делает московских государей преемниками византийских императоров со всеми интересами православного Востока, какие держались за этих императоров. Потому Софья ценилась в Москве и сама себя ценила не столько как великая княгиня московская, сколько как царевна византийская. В Троицком Сергиевом монастыре хранится шелковая пелена, шитая руками этой великой княгини, которая вышила на ней и свое имя. Пелена эта вышита в 1498 г. В 26 лет замужества Софье, кажется, пора уже было забыть про свое девичество и прежнее византийское звание; однако в подписи на пелене она все еще величает себя "царевною царегородскою", а не великой княгиней московской, и это было недаром: Софья, как царевна, пользовалась в Москве правом принимать иноземные посольства.

Таким образом, брак Ивана III и Софьи получал значение политической демонстрации, которою заявляли всему свету, что царевна, как наследница павшего византийского дома, перенесла его державные права в Москву как в новый Царьград, где и разделяет их со своим супругом.

Новые титулы Ивана III

Почувствовав себя в новом положении и еще рядом с такой знатной женой, наследницей византийских императоров, Иван III нашел тесной и некрасивой прежнюю кремлевскую обстановку, в какой жили его невзыскательные предки. Вслед за царевной из Италии выписаны были мастера, которые построили Ивану III новый Успенский собор. Грановитую палату и новый каменный дворец на месте прежних деревянных хором. В то же время в Кремле при дворе стал заводиться тот сложный и строгий церемониал, который сообщал такую чопорность и натянутость придворной московской жизни. Точно так же, как у себя дома, в Кремле, среди придворных слуг своих, Иван III начал выступать более торжественной поступью и во внешних сношениях, особенно с тех пор, как само собою, без бою, при татарском же содействии, свалилось с плеч ордынское иго, тяготевшее над северо-восточной Русью два с половиной столетия (1238 - 1480). В московских правительственных, особенно дипломатических, бумагах с той поры является новый, более торжественный язык, складывается пышная терминология, незнакомая московским дьякам удельных веков.

Между прочим, для едва воспринятых политических понятий и тенденций не замедлили подыскать подходящее выражение в новых титулах, какие появляются в актах при имени московского государя. Это целая политическая программа, характеризующая не столько действительное, сколько искомое положение. В основу ее положены те же два представления, извлеченные московскими правительственными умами из совершавшихся событий, и оба этих представления - политические притязания: это мысль о московском государе как о национальном властителе всей Русской земли и мысль о нем как о политическом и церковном преемнике византийских императоров.

Много Руси оставалось за Литвой и Польшей, и, однако, в сношениях с западными дворами, не исключая и литовского, Иван III впервые отважился показать европейскому политическому миру притязательный титул государя всея Руси , прежде употреблявшийся лишь в домашнем обиходе, в актах внутреннего управления, и в договоре 1494 г. даже заставил литовское правительство формально признать этот титул.

После того как спало с Москвы татарское иго, в сношениях с неважными иностранными правителями, например с ливонским магистром, Иван III титулует себя царем всея Руси. Этот термин, как известно, есть сокращенная южнославянская и русская форма латинского слова цесарь , или по старинному написанию цьсарь, как от того же слова по другому произношению, кесарь произошло немецкое Kaiser. Титул царя в актах внутреннего управления при Иване III иногда, при Иване IV обыкновенно соединялся со сходным по значению титулом самодержца - это славянский перевод византийского императорского титула αυτοκρατωρ. Оба термина в Древней Руси значили не то, что стали значить потом, выражали понятие не о государе с неограниченной внутренней властью, а о властителе, не зависимом ни от какой сторонней внешней власти, никому не платящем дани. На тогдашнем политическом языке оба этих термина противополагались тому, что мы разумеем под словом вассал . Памятники русской письменности до татарского ига иногда и русских князей называют царями, придавая им этот титул в знак почтения, не в смысле политического термина. Царями по преимуществу Древняя Русь до половины XV в. звала византийских императоров и ханов Золотой Орды, наиболее известных ей независимых властителей, и Иван III мог принять этот титул, только перестав быть данником хана. Свержение ига устраняло политическое к тому препятствие, а брак с Софьей давал на то историческое оправдание: Иван III мог теперь считать себя единственным оставшимся в мире православным и независимым государем, какими были византийские императоры, и верховным властителем Руси, бывшей под властью ордынских ханов.

Усвоив эти новые пышные титулы, Иван III нашел, что теперь ему не пригоже называться в правительственных актах просто по-русски Иваном, государем великим князем, а начал писаться в церковной книжной форме: "Иоанн, божиею милостью государь всея Руси". К этому титулу как историческое его оправдание привешивается длинный ряд географических эпитетов, обозначавших новые пределы Московского государства: "Государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Пермский, и Югорский, и Болгарский, и иных", т. е. земель. Почувствовав себя и по политическому могуществу, и по православному христианству, наконец, и по брачному родству преемником павшего дома византийских императоров, московский государь нашел и наглядное выражение своей династической связи с ними: с конца XV в. на его печатях появляется византийский герб - двуглавый орел.

В. О. Ключевский. Русская история. Полный курс лекций. Отрывки из лекций 25 и 26